Посмотрел вокруг, и взгляд наткнулся на отца Серафима, целующего крест. Ну конечно, крестообразный разрез, удалить сгусток… Только сначала…

– Виктория Августовна, скальпель подайте. – Я протянул руку. – Готовьте спринцовку, сейчас промывать будем.

– Так нестерильно… – Моя помощница про чистоту раны быстро усвоила.

– В шприц набирайте раствор! Начали!

Щелеобразный разрез, аккуратно. Один, два, еще и еще. Вопреки ожиданиям, кровь фонтаном не хлынула. Уже хорошо. Осторожненько теперь крестик, четыре лепесточка. Нет, помельче, лучше восемь. Вот так, отворачиваю… Ох ты ж… Мама моя… Чувствую, как по спине прокатилась капля пота, неприятная, противная. И сразу же вдоль позвоночника – еще. На лбу тоже капельки выступили.

– Лоб мне просушить! – прошипел я, и Вика промокнула кожу салфеткой.

Сгусток в отверстии огромный, почти черный, какой то хищный на вид, особенно отблеск света от него…

Напишу книгу про вампиров, вставлю описание. Так, хватит ерничать. Руки? Не дрожат. Вдохнул глубоко, выдохнул.

Священник, как почувствовал, громко забормотал «Богородице, дево…».

Аккуратно теперь промыть… Шприц, второй… Готово! Ну все, закрыть, повязочку – и везти. Ну да, в таком состоянии катать не рекомендуется, но у меня ситуация безвыходная. Где мне здесь лечить эту несчастную?

Куда везти, вопросов нет. Проторенной дорожкой, к Сан Алексеичу. Очень надеюсь, что довезем. А что гадать? Грузим – и вперед. Судя по сопению, жива. Уповаю на то, что от моих манипуляций хуже не стало.

– Что там городовой? Сани нашли? – спросил я, ни к кому не обращаясь.

Но полицейский, оказывается, бдил. Слушал происходящее. И как только услышал, что в нем опять возникла нужда, сразу зашел.

– Готово все, доктор. Звать парней?

– Давайте, – разрешил я, завершая перевязывать голову.

* * *

– Даже не просите! И денег не возьму!

Бубнов замахал на меня руками, открыл табакерку, засадил себе в нос понюшку табака. Громко чихнул в мою сторону, даже не прикрываясь платком. Вот сволочь! Разожрался, как тюлень, сидит колодой бородатой в думе – трактором не выдернешь. Сеченов ему не указ, на пользу для общества он плевать хотел с высокой колокольни, отбывает часы.

– Что же мне делать? – Я встал со стула для посетителей, забрал бумаги со стола главы медицинской комиссии московской думы, поход в которую оказался совершенно бессмысленной затеей. Тут просто не хотели брать на себя ответственность со скорой помощью. И даже впрямую отказываются от взятки. Совсем берега потеряли, ничего не боятся.

– Ежели будет повеление, – задумался Бубнов, – хотя бы от великого князя Сергея Александровича, тогда за нами дело долго не станет, одобрим быстро.

Я уже повернулся уходить, но Бубнов, повертев записку от Ивана Михайловича, все таки напоследок сделал хорошее дело.

– Слышал, что завтра в здании на углу Тверской и Камергерского переулка открывается выставка фонографов с записями. Говорят, Сергей Александрович там будет с визитом в полдень.

Ну вот… Мне предлагают время и место лизать задницу московскому генерал губернатору. Отличная затея, дело точно выгорит. Я ведь такой большой специалист по общению с великими князьями, можно сказать, политик! Хотя, с другой стороны, эмвэдэшному чину взятку сунуть смог… Значит, вживаюсь в роль. Только вот генерал губернатору «барашка в бумажке» в карман не положишь. Эта голубая кровь летает возле Олимпа, ему со всей Москвы собирают поди. Что же делать?

– Спасибо за сведения, – сухо ответил я, откланялся.

Вторая неудача за день. Первая – это Повалишина.