– Это было необходимо делать? – Генерал, казалось, был потрясен случившимся. – Вайленд, мы же...

– Заткнитесь, – рявкнул Вайленд. Чаепитие у викария закончилось. Он повернулся ко мне:

– Ну что?

– Какая польза бить меня по голове? – гневно спросил я, с трудом поднявшись. – Как это может помочь мне вспомнить то, чего я никогда...

На этот раз я принял удар на ладонь, мгновенно опустил руку, пошатнулся и отлетел к переборке. Для большего эффекта я обмяк и сполз по переборке на пол. Никто ничего не сказал. Вайленд и двое его громил смотрели на меня с некоторым интересом, генерал сильно побледнел и закусил нижнюю губу, Ларри откровенно злорадствовал.

– Ну а сейчас припомнил?

Я обозвал его непечатно и поднялся на дрожащие ноги.

– Прекрасно, – пожал Вайленд плечами. – Думаю, что Ларри хочет убедить тебя.

– Можно, да? Правда? – Написанное на лице Ларри рвение вызывало отвращение и пугало. – Вы хотите, чтобы я заставил его заговорить?

Вайленд улыбнулся и кивнул:

– Только помни, что ему еще надо будет поработать.

– Постараюсь.

Для Ларри настал звездный час. Оказаться в центре внимания, лично отомстить за все мои насмешки и колкости, а главное – потрафить своим садистским наклонностям – все это должно было стать одним из главных событий в его жизни. Он приближался ко мне, слегка помахивая пистолетом, поминутно облизывая губы и хихикая высоким и ужасным фальцетом:

– Во внутреннюю часть правого бедра, повыше. Он завизжит, как... как свинья под ножом. Потом в левое бедро. И он все равно будет в состоянии работать.

Глаза его расширились, в них светилось безумие. Впервые в жизни я столкнулся с полным идиотом.

Вайленд был хорошим психологом: он знал, что меня в десять раз сильнее напугает злоба Ларри, его психическая неуравновешенность, нежели расчетливая жестокость его самого и его подручных. И я действительно испугался. Кроме того, я уже оказал достаточное сопротивление, именно столько, сколько от меня могли ожидать, и переигрывать было нельзя.

– Это модификация одного из первых французских батискафов, – быстро заговорил я. – Совместная англо‑французская разработка. Предназначена для работы на глубинах, раз в пять меньших, чем его предшественники. Глубина погружения до двух с половиной тысяч футов, но он быстрее, маневреннее и, в отличие от своих предшественников, оснащен для проведения спасательных работ.

Никто никогда ненавидел меня так, как Ларри в этот момент. Он был маленьким ребенком, я пообещал ему самую красивую игрушку, и ее отняли у него, как только он ее получил. Казалось, он сейчас расплачется от ярости, разочарования и крушения надежд. Он все еще гарцевал передо мной, размахивая пистолетом.

– Он лжет! – завопил он. – Он пытается...

– Он не лжет, – холодно оборвал его Вайленд. В его голосе не слышалось торжества и удовлетворения – цель достигнута, и все в прошлом. Убери пистолет.

– Но я говорю тебе...

Закончить ему не удалось. Он закричал от боли, потому что один из молчаливых парней схватил его за запястье и заставил опустить пистолет: Убери пушку, сопляк, или я отниму ее!

Вайленд мельком глянул на них и отвернулся.

– Ты не только знаешь, что это такое, – обратился он ко мне, – ты даже работал с таким батискафом. У генерала есть надежный источник информации во Франции, и сегодня утром он сообщил нам об этом. Работал ты с ним и позднее. Совсем недавно. Наши источники информации на Кубе даже лучше европейских.

– Я не работал с ним недавно.