|
- Будьте покойны: если рай существует, она вознесется прямо туда. Но в тот вечер в самочувствии Жанны наступило то обманчивое улучшение, которое пробуждает в умирающих сладостные иллюзии. Ее изощренный болезнью слух уловил слова аббата. - Это ты, дружок! - сказала она. - Ты говоришь о причастии... Ведь это будет скоро, не правда ли? - Конечно, родная! - ответил он. Тогда она захотела, чтобы аббат подошел к ней - поговорить. Мать приподняла ее на подушке. Она сидела, такая маленькая; запекшиеся губы улыбались, а из ясных глаз уже глядела смерть. - О, мне очень хорошо, - продолжала она. - Если бы я захотела, я могла бы встать... Ведь у меня будет белое платье и букет? Скажи... А церковь уберут так же красиво, как к месяцу Марии? - Еще красивее, дитя мое! -- Правда? Будет столько же цветов, будут так же чудно петь? И это случится скоро-скоро, верно? Радость потоком заливала ее. Она глядела перед собой на занавес постели, охваченная экстазом, говоря, что она любит бога, что она видела его, когда в церкви пели гимны. Ей слышался орган, виделись кружащиеся блики света, перед ней, точно бабочки, мелькали цветы, распускавшиеся в больших вазах. В жестоком приступе кашля она снова упала на кровать, но продолжала улыбаться и, словно не чувствуя, что кашляет, повторяла: - Завтра я встану, выучу катехизис без единой ошибки; все мы будем очень довольны. У Элен, стоявшей в ногах кровати, вырвалось рыдание. До сих пор она не могла плакать. Но когда она услышала смех Жанны, волна слез подступила ей к горлу. Задыхаясь, она убежала в столовую, чтобы скрыть свое отчаяние. Аббат последовал за ней. Господин Рамбо поспешно поднялся с места, стараясь отвлечь внимание девочки. - Что это? Мама заплакала? Ей больно? - спросила Жанна. - Твоя мама? - ответил он. - Она не заплакала; напротив, она засмеялась, потому что ты хорошо себя чувствуешь. В столовой Элен, уронив голову на стол, заглушала рыдания прижатыми к лицу руками. Аббат, наклонившись над ней, умолял ее овладеть собой. Но, подняв залитое слезами лицо, она обвиняла себя, она говорила ему, что убила свою дочь, - целая исповедь бессвязными словами рвалась с ее губ. Будь Жанна рядом с ней, никогда бы она не поддалась этому человеку. Нужно же было ей встретить его там, в незнакомой комнате! О боже! Пусть господь возьмет ее вместе с ее девочкой! Больше она не в силах жить. Испуганный священник успокаивал ее, обещая прощение. Позвонили. Из передней послышались голоса. Элен утерла глаза. Вошла Розали. - Сударыня, это доктор Деберль... - Я не хочу, чтобы он входил сюда. - Он спрашивает, как здоровье барышни. - Скажите ему, что она умирает. |
