|
- Ах, Ноэми изумительна, изумительна... Она умирает с таким реализмом... Она хватается за грудь - вот так! - запрокидывает голову, лицо ее зеленеет. Впечатление потрясающее! Минуту-другую она разбирала игру актрисы, восхваляя последнюю. Затем перешла на другие злободневные события парижской жизни: выставку картин, где она видела необыкновенные полотна, глупейший роман, который усиленно рекламировали, какое-то скабрезное происшествие - о нем она поговорила с мадмуазель Аурели намеками. Она перескакивала от одной темы к другой, без устали и замедления, чувствуя себя в привычной атмосфере. Элен, чуждая этому мирку, довольствовалась ролью слушательницы, лишь изредка вставляя несколько слов, краткую реплику. Дверь распахнулась, лакей доложил: - Госпожа де Шерметт. Госпожа Тиссо. Вошли две дамы, очень нарядные. Госпожа Деберль устремилась навстречу им; шлейф ее черного шелкового, богато отделанного платья был так длинен, что она, поворачиваясь, каждый раз отбрасывала его каблуком. В течение минуты слышалось быстрое щебетание тонких голосов: - Как вы любезны! Мы совсем не видимся... - Мы пришли насчет этой лотереи, знаете?.. - Как же, как же! - О, нам некогда сидеть! Нужно еще побывать в двадцати домах. - Что вы! Я вас не отпущу! Наконец обе дамы уселись на краешке канапе. Тонкие голоса вновь защебетали, еще более пронзительно: - А? Вчера, в "Водевиле"! - О! Великолепно! - Вы знаете, она расстегивает лиф и распускает волосы. Весь эффект в этом. - Говорят, она что-то принимает, чтобы позеленеть. - Нет, нет, все движения у нее рассчитаны... но ведь надо было сначала их придумать! - Изумительно! Дамы поднялись и ушли. Гостиная снова погрузилась в жаркую истому. Веяло пряным благоуханием гиацинтов, стоявших на камине. Слышно было, как в саду звонко ссорились воробьи, слетавшиеся на лужайку. Прежде чем вернуться на свое место, госпожа Деберль задернула на окне - оно приходилось против нее - штору из вышитого тюля, смягчив этим сверкающий блеск гостиной. Затем она снова уселась. - Простите, - сказала она. - Меня осаждают. И госпожа Деберль ласковым тоном заговорила с Элен более серьезно. Очевидно, она по толкам жильцов и прислуги принадлежавшего ей соседнего дома частично знала историю жизни Элен. Со смелостью, полной такта и, казалось, проникнутой дружеским чувством, она коснулась смерти ее мужа, ужасной смерти, постигшей его в гостинице дю-Вар, на улице Ришелье. - Вы ведь только что приехали, не так ли? Никогда раньше не бывали в Париже?.. Как это должно быть тяжко - такая утрата среди чужих людей, тотчас после долгой дороги, когда еще даже не знаешь, куда пойти!. |
