|
Элен, выпрямившись, стояла перед ним в ледяной неподвижности. - Значит, вы ничего не знаете? - спросила она. Завладев кистью ее руки, обнаженной под широким рукавом пеньюара, он покрывал ее жадными поцелуями. Элен сделала, наконец, нетерпеливый жест. - Оставьте! Вы видите, что я даже не слушаю вас. Разве я могу думать о таких вещах? Немного успокоившись, она вторично задала ему тот же вопрос: - Значит, вы ничего не знаете?.. Так вот: моя дочь заболела. Я рада видеть вас, - вы успокоите меня. Взяв лампу, Элен прошла вперед. На пороге спальни она обернулась. - Здесь я запрещаю вам это... Никогда, никогда! - резко сказала она, глядя на доктора своими ясными глазами. Он вошел за ней, еще весь дрожа, плохо понимая, что она ему говорит. В спальне, в этот ночной час, среди разбросанного белья и платья, он вновь вдыхал запах вербены, так смутивший его в тот первый вечер, когда он увидел Элен с растрепанной прической и в шали, соскользнувшей с плеч. Снова быть в этой комнате, впивать, опустившись на колени, реющий здесь аромат любви и пробыть так до рассвета, в экстазе преклонения, в самозабвенном опьянении своей мечтой! В висках у него стучало, он оперся о железную кроватку ребенка. - Она уснула, - сказала Элен шепотом. - Взгляните на нее. Он не слышал, - голос страсти звучал в нем все так же громко. Элен, стоя перед ним, наклонилась. Анри увидел ее золотистый затылок - и закрыл глаза, чтобы не поцеловать нежные, легкие завитки волос. - Доктор, взгляните - она вся горит... Это не опасно? Скажите! Тогда, повинуясь профессиональной привычке, Анри, все еще обуреваемый исступленным желанием, машинально пощупал у Жанны пульс. Но борьба в нем была еще слишком сильна: несколько минут он стоял неподвижно, даже не сознавая, что держит в своей руке слабую, жалкую ручку. - Скажите, у нее сильный жар? - Сильный жар, вы думаете? - повторил он. Ручка Жанны пылала в его руке. Вновь наступило молчание. В нем пробуждался врач. Он сосчитал пульсации. Огонь в его глазах потух. Его лицо постепенно бледнело; он наклонился, внимательно и тревожно всматриваясь в Жанну. - Приступ очень силен, вы правы, - пробормотал он. - Бедная девочка! Его порыв угас, осталось только одно страстное желание - служить ей. К нему вернулось все его хладнокровие. Он сел и стал расспрашивать Элен об обстоятельствах, предшествовавших припадку. Но тут девочка со стоном проснулась. Она жаловалась на нестерпимую головную боль. Боли в шее и в плечах до того усилились, что попытка шевельнуться исторгала у нее рыдания. Стоя на коленях по другую сторону кроватки, Элен улыбалась ей, ободряла ее, но сердце у нее разрывалось при виде страданий Жанны. - Здесь кто-то чужой, мама? - спросила она, повернувшись и увидя врача. |
