– Я подумаю над этим, – ответил Камчак, не отводя взгляда от Африз.

    – Я знаю, где она, – говорил Сафрар, обнажив золотые зубы, – и могу послать за ней людей.

    Стараясь ничем не вьщать своего внимания, я напряженно вслушивался в их беседу, хотя сейчас, даже выкажи я открыто свой интерес, не многие из зала заметили бы его, поскольку взгляды всех были прикованы к стоявшей на лестнице девушке – стройной, по слухам, прекрасной, укрытой вуалью и бело-золотым убором. Она поразила даже меня. Даже я, несмотря на то что внимание мое было полностью поглощено беседой Камчака с Сафраром, не смог бы отвести от неё глаз, даже если бы захотел. Наконец она спустилась по лестнице и, останавливаясь, лишь чтобы кивнуть или бросить фразу-другую сидящим за столами, гордо прошествовала к главному столу.

    Музыканты по сигналу вновь подняли свои инструменты, вновь появились акробаты и принялись вертеться и прыгать вокруг гостей.

    – Сфера в фургоне Катайтачака, – медленно, с расстановкой говорил Сафрар, – и я могу послать за ней наемных тарнсменов с севера, но я предпочитаю обойтись без войны.

    Камчак все ещё смотрел на прекрасную тарианку Африз.

    Мое сердце бешено заколотилось – теперь я знал, если, конечно, Сафрар был прав, что золотая сфера, без сомнения – последнее яйцо Царствующих Жрецов, находится в фургоне Катайтачака, убара тачаков. Наконец-то я, кажется, узнал о его местонахождении!

    Я успел обратить внимание, что Африз, направляясь к нам, по пути не заговаривает ни с одной из присутствующих в зале женщин, не приветствует ни одну, хотя их наряды позволяли предполагать, что они и знатны и богаты. Мужчинам же то там, то тут она слегка кивала либо роняла слово-два. Мне показалось, что Африз не желает признавать свободных женщин, снявших покрывала. Ее собственная вуаль, разумеется, не была откинута. Когда она приблизилась, я смог сквозь неплотную ткань разглядеть сияние двух прекрасных черных глаз. Телосложением она была потяжелее мисс Кардуэл, но полегче Херены.

    – Золотой шар за Африз из Тарии, – страстно прошептал Сафрар Камчаку.

    Камчак повернулся к маленькому торговцу, изборожденное шрамами лицо кочевника сломалось в улыбке:

    – Тачаки дорожат золотой сферой.

    – Ну и пожалуйста, – огрызнулся Сафрар, – тогда и женщины ты не получишь.

    – Я сам позабочусь об этом.

    – Ну что ж, заботься, а я сам позабочусь о том, чтобы каким-нибудь образом получить золотой шар!

    Камчак отвернулся и снова уставился на Африз.

    Девушка подошла вплотную, и Сафрар, вскочив, поклонился ей.

    – Приветствую Африз из Тарии, которую я люблю, как собственную дочь, – произнес он.

    Девушка кивнула, сказав:

    – Почтение Сафрару!

    Сафрар подал знак двум девушкам, которые внесли покрывало и шелковую подушку, поместив её между Сафраром и Камчаком.

    Африз кивнула церемониймейстеру, и тот мановением руки отправил акробатов прочь, а музыканты тут же тихо заиграли мягкие и сладкие мелодии. Все вернулись к беседам и еде.

    Африз огляделась по сторонам.

    Она приподняла вуаль так, что я смог увидеть изящные линии её носа и рта. Затем она два раза хлопнула в ладоши, и церемониймейстер бросился к ней.

    – Что-то дерьмом боска попахивает, – сказала она.