Наверное.

В то время, пока я беспокоился по поводу грозы, Скотти вытянул из джинсов широкий ремень. Теперь он раскручивал его вместо футболки, щелкая им по коже Валерии, кружившей вокруг него.

Она, казалось, не особенно торопилась напасть на него. И ремень ее тоже не особенно беспокоил. Хотя она все время увертывалась и отскакивала, она не прилагала особых усилий для того, чтобы избегать ударов ремня. То и дело со звуком пощечины ремень попадал по ее коже. Каждый раз она вздрагивала, но продолжала по-прежнему кружить вокруг Скотти.

Почему она не нападет и не положит этому конец?

Я начал вздрагивать сам каждый раз, когда ремень попадал по ней.

Повернувшись к Ли, я спросил:

— Почему она не… — но едва начав говорить, заметил, что Ли казалась завороженной зрелищем. Ее глаза остекленели, рот приоткрылся.

И хотя я не завершил вопрос, она моргнула и повернула голову:

— А? Что ты говорил?

— Я просто думал. Почему она позволяет ему это делать? Ей же больно.

Ли покачала головой и пробормотала:

— Не знаю, — и вновь обратила внимание на арену.

Расти наклонился вперед и сказал мне:

— Наверное, ей это нравится. Некоторым девчонкам нравится, когда их шлепают, понимаешь? Это их заводит.

Я кивнул.

— Да, наверное, так и есть.

И мы прекратили разговор.

Посмотрев на арену, я вздрогнул, когда кончик пояса Скотти щелкнул по животу Валерии. На этот раз это было действительно болезненно, потому что она вскрикнула и отпрыгнула назад.

Как только Скотти бросился на нее, она стала отступать. Еще пара шагов — и она уперлась бы в стену клетки.

Но тут она завела руку за спину и расстегнула какие-то застежки и стряхнула с себя верх своего блестящего красного костюма. От вида ее обнаженных грудей у меня перехватило дыхание. Вокруг меня зрители издавали сдавленные вздохи. Я почувствовал, что у меня начинается эрекция. Со стороны Расти раздался стон, но я не обернулся. Я мог смотреть только на Валерию.

Оставшись в одной юбке и сапогах, она раскрутила свой кожаный лифчик в воздухе перед собой. От быстрого движения ее груди всколыхнулись.

На полпути красная кожа костюма Валерии встретилась с черной кожей пояса Скотти и они переплелись.

Валерия сильно дернула на себя, и пояс вылетел из рук Скотти.

Толпа взревела от восторга.

Большая часть толпы, по крайней мере. Банда позади нас — дружки Скотти — засвистели и неодобрительно загудели. Кто-то из них заорал: «Бей ее, Скотт!», другой: «Уделай ее!».

Внизу, в клетке, Валерия отбросила в сторону сцепленные вместе топ и пояс. Они оказались внутри ее гроба. Скотти проводил их взглядом с таким выражением на лице, будто его любимую шляпу только что сдуло ветром со скалы.

За трибунами ночное небо разрезал косой кинжал молнии.

Скотти дернулся к гробу.

Он во что бы то ни стало хотел вернуть свой пояс.

Валерия бросилась ему наперерез, ее крупные груди раскачивались и подпрыгивали при каждом ее движении.

Заворчал гром.

Валерия прыгнула вперед, обхватила Скотти за пояс и повалила его. Они покатились по земле. Потом Скотти оказался на спине, а Валерия, сидя на нем, схватила его за плечо одной рукой, голову — другой. Откинув его голову назад, она прижалась лицом к его шее.

Он крутился и бился под ней.

Из колонок донесся оглушительный голос Страйкера:

— И ПОБЕДИТЕЛЕМ СТАНОВИТСЯ… ВАЛЕРИЯ!

Она осталась лежать на Скотти, не желая отпускать его так скоро.

Страйкер вбежал в клетку.

— ХВАТИТ, ВАЛЕРИЯ! ОСТАНОВИСЬ!

Она не пошевелилась.

— ХОЧЕШЬ ЕЩЕ РАЗ ПОЛУЧИТЬ ШПОРОЙ?

Она подержала Скотти еще несколько секунд, потом подняла голову и скатилась с него, раскинулась на спине, тяжело дыша.