Распутин недовольным тоном пробурчал:

— Граф, почто самоуправничаешь? Её муж заждался, сколько дён не видал…

— Вот я и отправляю Зинаиду в тюрьму, чтобы муж не убил её от ревности! Может и тебя прихлопнуть, коварного соблазнителя.

Распутин был погружен в глубокую печаль.

Сыщик вернулся к колодцу.

Глава VII

МЁРТВАЯ КРАСАВИЦА

Тем временем полицейские начали обсуждать:

— Каким образом изымать из колодца мёртвое тело?

Околоточный надзиратель, крепкий в плечах сорокалетний мужчина, снял форменную шапку из чёрной мерлушки, низко склонился в колодец, задумчиво загудел:

— Убийство, поди? Может, взять пожарный багор, подцепить за одежду и выволочить?..

Эксперт Павловский решительно заявил:

— Категорически протестую — багор нанесёт телу повреждения! Не собаку — человека достаем.

— Не, багром не вытащить, труп разбухший, тяжёлый, одежда будет сползать! — согласились бывалые полицейские. — Сподручней всего — верёвку привязать. Для этого лезть внутрь колодца следует. Только вода холодная, можно сказать, ледяная. Сам окочуришься — в момент. И запах тяжёлый, в ноздре аж свербит.

Соколов сказал:

— И все же придётся спускаться в колодец. Охотник найдётся?

Полицейские, задумчиво потупив взоры в землю, молчали.

Околоточный надзиратель произнёс:

— Господин полковник, вы прикажите кому из нас, тогда хочешь не хочешь, лезть придётся. А самостоятельно желающих не найдётся.

Соколов махнул рукой.

— Чего с вами говорить, коли вы такие робкие — холодной водички испугались! Я и сам спущусь, дело куражное. — Повернулся к Распутину: — Григорий Ефимович, ты в доме Гершау уже освоился? Принеси свежую простыню. Приготовили веревку? Дай сюда, сделаю петлю. Отлично!

Соколов снял пальто и шляпу, передал их околоточному. Оставшись в костюме, сделал несколько согревающих движений и лишь затем разделся до исподнего. На груди виднелись следы боевых ранений, а плечо было украшено толстым красным рубцом — след германского штыка.

Полицейские с восторгом глядели на знаменитого сыщика, игравшего горою мышц. Соколов перекинул ноги в колодец и, опираясь на вбитые в стены скобы, начал спускаться вниз. Головы присутствующих, как по команде, отразились на свинцовой поверхности воды. Все с напряжённым вниманием следили за гением сыска. Вниз порой срывались щепки, и тогда на поверхности разбегались круги.

Соколов достиг воды. Мёртвое тело словно ожило, заколебалось. Сыщик, отстранив труп, осторожно встал на дно. Вода дошла почти до подбородка. Соколов крикнул, и гулкий звук пошел наверх:

— Брр! Не шибко тут жарко. Швыряй конец!

Сверху сбросили толстую веревку с затянутой петлей.

Соколов поймал петлю, продел в нее ноги утопленницы. Крикнул, и гулкий звук полетел к небу:

— Тяни! — и сам стал помогать, приподнимая из воды тело.

Разбухшее тело медленно поползло пятками вверх. Изо рта и с одежды вниз полились тонкие струйки воды.

Полицейские перекинули конец веревки через колодезный ворот и без сложностей выволокли мёртвую из колодца.

Когда Соколов, изрядно замёрзший, выбрался наружу, Распутин протянул ему широкую простыню. Сыщик с профессиональным любопытством взглянул на тело.

Женщина была одета в домашнее шёлковое платье, на шее висел золотой кулон. Шёлковые чулки на коленях были разорваны. Утопленница бессмысленно уставилась мутными полуоткрытыми глазами в голубую прозрачность неба.