Мариус отставил вино. Беседа перестала быть расслабляющей и приятной.

– Так, а что я могу сделать? Ты хочешь, чтобы я попробовал посмотреть на Око Порядка?

– Почему бы и нет? Все знают, Магистр благоволит к тебе. Ты ему как сын…

– Ну да, именно поэтому он и отправил меня в эту дыру, в Роутон.

– Там Пелена близко, а Магистр тебе доверяет. Что он тебе велел, Мариус? Проредить поголовье двуликих? Но ни слова не сказал о том, кого именно касается проклятие. Клянусь, я перепроверил больше двухсот человек. Все, вот все, чьи предки ушли с Риверроном, – все опечатанные. А ты уверен, что Око Порядка – если оно существует – черпает силу в опечатанных? Да и вообще, сколько лет Магистру?

– Все! Довольно! – Мариус поднялся из-за стола. – Фредерик, ты умный человек, я знаю. Но то, что ты мне сейчас говоришь, это…

– Это ересь, – хмыкнул Фредерик. – Если на меня донесут, то все. Но мне нужно было, понимаешь? Нужно было тебе об этом сказать. И завтра мы тоже об этом поговорим. Я нашел в архиве, в самом пыльном закутке, копию дневника Максимуса. Сегодня ночью буду разбираться, что к чему. И, знаешь, может статься так, что вся наша с тобой картина мира пойдет трещинами и осыплется, как раз в те самые нижние слои астрала.

– Все. На сегодня – все, – уверенно повторил Мариус. – Если бы я тебя не знал так хорошо, то решил бы, что ты либо пьян, либо сошел с ума.

– Я могу показать…

– Не надо. Завтра еще обсудим. Где мне спать ложиться?

Фредерик посмотрел на него беспомощно и даже обиженно.

– Гассет тебя проводит. Доброй ночи, Мариус. Да, завтра поговорим еще.

Крагхи его дернули копаться в архивах, думал Мариус, вертясь на шелковых простынях. Мягкая магия арвейгерского десятилетней выдержки закончилась, и теперь, окончательно протрезвев, Мариус с тоской думал о том, куда и зачем лезет Фредерик. Зачем – понятно, интересно. А вот куда… В Надзоре на подобные вещи смотрят строго и просто: шаг в сторону от утвержденного догмата – ересь, подлежащая немедленному уничтожению. И все годы, пока из него готовили стража, наставники день за днем твердили: война всколыхнула нижние слои астрала, проклятие двуликости именно оттуда, как и Пелена, как и крагхи вместе с их ужасающим роем. А Фредерик вон откопал, что все двуликие – потомки тех, кто, возможно, остался за Пеленой. Попроси, Мариус, показать Око Порядка, хм…

Понимая, что заснуть так и не удастся, Мариус сел на постели, потер виски. Фредерик говорил, что будет всю ночь работать, читать копию дневника. Надо бы его навестить, а заодно и посмотреть, что он там нашел.

В спальне было темно, лишь в углу, на подставке, мягко золотились лайтеры в стеклянной колбе. Окно выходило во двор, и о раму легонько царапались ветви деревьев. Если не присматриваться, то кажется, будто кто-то прячется в плетении теней… Мариус выдохнул. Какой вздор. В Эрифрее – Око Порядка, а число двуликих практически сведено к нулю.

Он нащупал на спинке кресла халат, ногами нашел мягкие домашние туфли и поднялся. Сна ни в одном глазу. И легкое разочарование, досада в душе: думал, что в компании Фредерика забудет о своих домашних сложностях, а друг подбросил ему такое, что даже думать об этом опасно.

Он дернул на себя дверь и вышел в коридор.

Дом был немаленьким, и это красноречиво говорило о богатстве предков Фредерика, сколько золота нужно отсыпать за такой большой участок почти в центре Эрифреи. Спальня и кабинет архивариуса располагались в другом крыле, и Мариус пошел туда.