– Пару деньков придется обождать. Работа. Опосля поедем…

Вторая группа интересующаяся хутором – милиция и служба безопасности. Выжидают обещанного сигнала, который подадут древняя старуха и горбунья. Специальный агент издали следит за их подворьями, глаз от окуляров бинокля не отнимает и все впустую – не развешивают добровольные помощницы милиции белье, сушат его в хатах.

Врываться в хутор без сигнала – вместо пользы навредишь. Почуют преступники опасность и дадут деру, ищи свищи потом по всему Кавказу. Разгульная и разбойная Чечня – под боком, там жируют не одни чеченцы – слетелись на Кавказ из всех регионов и из за рубежа темные личности. Кто под знаменем борьба за независимость, кто под флагом наживы. Как бы не утонули страшные дискеты в преступном мире и не вынырнули бы на страницах зарубежных изданий!

Паршин не находит себе места, брызжет гневной слюной, костерит всех подряд, не взирая на должности и звания. Ибо Москва подгоняет, днем и ночью – телефонные звонки с ехидным вопросом: что сделано, когда ожидать появления преступницы с дискетами? Не знает майор, даже не догадывается, что все эти запросы организованы одним человеком, сидящим за креслом советника Президента.

А ежели бы и знал, что изменится?…

Во второй половине дня от подворья лесника от"ехала «волга» с Еркой за рулем. На заднем сидении – два человека: частный детектив Чегодин и его охранник, он же – конвоир, Меченный. Маршрут – до хутора Ручьистый.

– Там встретят наши люди, уважаемый господин Мегре, – напутствовал чатного детектива внешне доброжелательный Николаев. – При необходимости помогут. Они уведомлены. Главное – вернуть государству украденные секреты. Только через меня. И не вздумайте фокусничать, еще одно самовольство – встретитесь на небесах со своим любимым Вертушкой…

Чегодин не возражал и не переспрашивал – отмалчивался, пряча ненавидящие глаза. От всех – Николаева, Ерки, Меченного, крепких боевиков, провожающих собственного сыщика в дорогу. Будто – в последний путь…

Ничего этого не разглядел старый рыбак, вглядываясь в будущее – просто на душе, как по небу, бродят черные тучи, громыхая и посверкивая. И еще – скребет дядю Федора дурацкая совесть. Мучаются в шалаше хлопец с девкой, мокнут под дождем, грызут их комары и мошка, донимает голод. А он ничем не может помочь, ибо сидят в хате Настасьи два злыдня и пронизывают подозрительными взглядами весь хутор. Не выкурить их оттуда, не плеснуть какой нибудь гадости под хвосты.

Заявились эти злыдни на хутор, будто мамаево воинство в русский город. С ходу ворвались в дедову хату.

– Цынкани, старый пердун, где прячешь девку с парнем? – заорал главный, которого напарник именовал Зубом. – Не цынканешь – кранты тебе, дерьмо в штанах!

– Чего изволите, господа хорошие? – приложив согнутую ладонь к уху, спросил хитрый дедок. – Девок на хуторе давненько не видал – в город подались, стервы. Из мужиков один я остался…

– Утюг имеешь, падла?

– А как же – имеется. Угольков подсыпешь, помахаешь – гладит. Жинка померла, царство ей небесное, приходится самому заниматься бабьими делами… А вам то, молодым, зачем утюжок?

– Погладим твое брюхо, сявка вонючая, – расхохотался второй, тоже с нехристианским имячком – Хитрый. – Лучше добровольно признавайся!

Дядя Федор непонимающе вздернул щирокие плечи, недуменно развел руками, которыми, несмотря на старость, телегу из ямы вытаскивал. Он отлично понимал, что требуют от него заезжие парни, но признаваться не собирался, играл «под дурачка».

– Утюжок требуется? Сичас подам. Наше дело подневольное, прикажете, не токо брюхо – задницу предоставлю.