|
Любопытные стояли группами, молчаливые и потрясенные, и в конечном счете вся церемония прошла довольно торжественно. Опасаясь, как бы Луи не бросился в море, его сразу поместили в каюту, пропахшую мазутом. Пассажирам пришлось остаться на палубе. В Тур-Фондю представителей власти ожидало подкрепление - лейтенант полиции и бригадир с машиной. Через полчаса прибыли в Тулон. Арестанта быстро доставили на вокзал и не замедлили посадить в экспресс Париж - Ницца. Луи ничего не ел и не пил с одиннадцати утра, но разозлился бы на себя, если бы ему изменила выдержка. На вокзале в Ницце дежурили десятка полтора журналистов и фотографов. Арестанта поспешно затолкнули в машину и несколько минут спустя доставили в уголовку. Около часа он просидел в помещении, где работали инспекторы. Они звонили по телефону, беспрерывно входили и выходили, причем каждый вновь входящий бросал на него любопытный взгляд. Давно уже включили настольные лампы. Двое полицейских в штатском велели принести для себя кружки с пивом, но и не подумали угостить Луи. Наконец раздался звонок, и один из мужчин, поднявшись, подал ему знак: - Заходи! Открылась обитая дерматином дверь. За ней стоял совершенно круглый человек, с круглым туловищем, круглым лицом, круглыми глазами, носом и тремя маленькими подбородками, слоившимися под обрюзглым ртом. - Оставь нас, Жанвье! Закрой дверь. Скажи, чтоб никто мне не мешал. И тут Луи заметил в углу второго человека, того самого инспектора, который однажды побывал на квартире у Констанс. Он молча держался в сторонке, словно ни во что не желал вмешиваться и находился здесь как простой наблюдатель. Его звали Плюга. Малыш Луи его знал. Он знал также, что сотрудники прозвали его Плюгавик, так как весь он был какой-то тусклый и серый, бедно одетый, неряшливый и плохо выбритый. Говоря, он брызгал слюной, обнажая желтые гнилые зубы, и у него скверно пахло изо рта. - Садись, Малыш Луи. Вот сюда. Хочешь сигарету? Начальник уголовной полиции г-н Балестра шагал по кабинету, обдумывая, с чего начать. Он помог прикурить Малышу Луи, с которого все еще не сняли наручники, потом коснулся лежащего на письменном столе бланка: - Это постановление на арест. Показываю тебе на всякий случай. Знаю, как любят адвокаты искать блох. Учитывая это, постановление уже в три часа передали по телеграфу в Поркероль, так что все в порядке. Плюгавик сидел в углу, притворяясь, что внимательно просматривает записки в засаленной, растрепанной записной книжке, стянутой резинкой. Луи мучила жажда, но он скорей дал бы отрезать себе палец, чем признался бы в этом. Насупясь, он смотрел то на начальника, то на инспектора, словно подчеркивая всем своим видом, что не боится их. *** Держаться настороженно он стал не сразу. Конечно, он не позволил Балестра обмануть себя добродушной простотой - его ведь не впервые допрашивали в полиции, и он наперед знал всю эту волынку. После каждого вопроса он на минутку задумывался и не мог удержаться, чтобы не бросить на Плюгавика взгляд, как будто между ними было что-то общее. Было слышно, как в соседнем кабинете выражали свое нетерпение и спорили журналисты. Один из них диктовал свое сообщение по телефону в Париж и кричал так громко, что в комнату доносилось каждое слово: - Сейчас, когда я звоню, негодяя искусно допрашивает господин Балестра, деятельный начальник уголовной полиции в Ницце. |
