|
О Поркероле у него тоже сохранились, как о празднике, светлые и веселые воспоминания. В остальные часы он размышлял над тем, что будет говорить на суде, и старался привести в порядок свои мысли. Его арестовали 13 сентября. 13-го же вечером допрашивали в кабинете начальника уголовной полиции в присутствии инспектора Плюга, а 16-го его вызвал судебный следователь де Моннервиль. И вот лишь 15 октября, месяц спустя, в день, когда дождь лил как из ведра, за ним приехали на тюремной машине и отвезли во Дворец правосудия. Он так и не понял, почему его провели через маленькую дверь, почему четверо полицейских сопровождали его по пустынным лестницам и коридорам, а потом без всякого промедления ввели в кабинет следователя. Он не знал, что в центральном коридоре усиленная охрана с трудом сдерживала журналистов и фотографов и на улицах, по которым, предположительно, его должны были везти, в течение двух часов сотни любопытных мокли под дождем. В пути Малыш Луи пыжился, подбадривал себя, чтобы спокойно держаться перед следователем. Он вошел в кабинет с видом боксера, поднимающегося на ринг. В комнате был полумрак, она плохо освещалась. Луи заметил высокого молодого человека в мантии и, поняв, что это его адвокат, окинул незнакомца критическим взглядом. Ясно. Невелика птица. Конечно, для защиты по назначению корпорации не пригласят кого-либо из светил адвокатуры. Можно даже побиться об заклад, что молодой человек робеет перед своим подзащитным. - Ваш адвокат мэтр Бутейль будет теперь присутствовать при допросах и сможет ознакомиться с делом. Луи нахмурился, глядя на педантичного, чопорного следователя, который перебирал бумаги в папке, содержащей не менее сотни документов. А через десять минут Малыш Луи уже сомневался, он ли находится в этой комнате и о его ли жизни, воспроизводимой с такой сбивавшей с толку точностью, идет речь. - В возрасте девяти лет, - бесстрастным голосом излагал следователь, - вас исключили из школы в Ле-Фарле, и только по просьбе мэра вы были впоследствии! восстановлены. Можно было предвидеть все, кроме этого, и Луи застыл, устремив глаза на де Моннервиля, которого как бы гипнотизировал белый лист бумаги. - Вы прочтете показания, данные по этому поводу Эрнестом Сесальди, вашим бывшим воспитателем, полицейскому комиссару Мерлену, который по поручению следствия... Малыш Луи был вынужден утереть лицо. От изумления и страха его прошиб пот. - С другой стороны, - продолжал голос, - господин Гримо, торговец скобяным товаром, показывает: "Я никогда не доверял молодому Луи Берту. Когда ему было тринадцать лет, я задержал его на площади с двумя украденными у меня неделей раньше шарами. Я не подал в суд лишь потому, что подумал о его матери и..." Внезапно следователь переменил тон: - Признаете кражу тех двух шаров? Сквозь зубы Малыш Луи процедил: - Ну силен! - Что вы сказали? - Ничего, господин следователь, продолжайте. Все это мне интересно. Он иронизировал, насмешливо скривив рот, дожидался самых высокопарных слов, чтобы достойно оценить их. А следователь продолжал читать, откладывая прочитанные листки в сторону. Папка его постепенно пустела. Он изучил ее, как прилежный ученик изучает программу экзамена на бакалавра. И ни разу, хотя бы из любопытства, не посмотрел, какова реакция обвиняемого. |
