|
До Луи доносился лишь смутный гул голосов и хлопанье дверей. Иногда он с интересом поглядывал на молодого конвоира, удивительно похожего на него самого, особенно теперь, когда Луи раздался в плечах и кожа у него стала гладкой, как у упитанного поросенка. Разве не мог бы он очутиться на месте этого охранника, а тот - на его! У обоих была широкая и тяжелая челюсть, такие же выступающие скулы, похожие глаза и лоб. Наконец вошел один из адвокатов, уже в мантии. Он был не менее возбужден, чем парикмахер утром. - Ну как, к бою готов? Не оробел? - воскликнул он, буравя Луи испытующим взглядом. - Чего там робеть. - А зал видел? И он приоткрыл дверь, ведущую к скамье подсудимых. В щель Малыш Луи разглядел толпу, особенно плотную в глубине зала, там, где не было стульев. Взгляд его встретился с чужими взглядами, но он и бровью не повел. - Луиза приехала? - спросил он у адвоката. - Ее еще не видели. Он зло усмехнулся: - А сестра? - Прислала справку о болезни. Несмотря на внезапные болезни и отказ некоторых свидетелей от своих показаний, предстояло выслушать не менее 67 человек. Члены суда нервничали, так как опоздание одного из присяжных не позволяло начать заседание. Наконец все расселись по местам. Журналисты сбежались из соседних кабачков и вели себя как дома - спорили, курили. Суд появился в полном составе. Малыш Луи сел на скамью за барьером, и все взоры обратились к нему, а фотографы с расстояния менее метра расстреливали его из своих аппаратов. Он улыбнулся. Его взгляд медленно и спокойно обошел всех присутствующих, задерживаясь на знакомых лицах. Пальцы машинально поправили узел галстука-бабочки - он выбрал голубой в белый горошек. Потом Луи вытащил платок, потому что у него вспотели ладони. Суд приступил к жеребьевке присяжных. Никто этим не интересовался, даже адвокаты, которые время от времени бросали наугад: - Подлежит отводу! Раз уж предстояло провести в этом зале три дня, надо было приспособиться к обстановке. В памяти Луи запечатлелось несколько мелочей: например, висевшие над секретарем часы, поза сидящего справа члена суда, толстого весельчака, который, откинувшись назад, полулежал в своем кресле и, казалось, был в восторге от того, что находится здесь, на этом месте, может видеть и переживать все, что тут происходит. Пока оглашали обвинительное заключение, один из адвокатов пальцем указывал Малышу Луи на самых известных журналистов, и тот с любопытством рассматривал их, кивая головой при каждой фамилии. Председательствующий болтал в это время с членом суда слева, а прокурор на своем месте не спеша наводил порядок в бумагах. Воздух, пьянящий утренней свежестью, проникал через высокие окна, которые старый зябнувший хроникер еще не успел попросить закрыть. - Подсудимый, встаньте! Прошло больше часа, а процесс еще только начался. Луи нехотя встал, опираясь потными ладонями о барьер из светлого дуба. Судья откашливался, подбирая подобающий тон. Подозрительный и настороженный, он словно опасался, что зал вдруг разразится смехом или свистом. - Вас зовут Луи Берт и вы родились в Лилле? - Да, господин судья. Голос его услышали впервые. |
