– Конечно, это не оружие, а тестер для породы, – пояснила Анна. – Но Карен вышла с ним против танка. Она подошла очень близко, так как пули быстро входят в реакцию с земным воздухом. Когда танкист заметил ее, то выстрелил и ранил ее. Но она продолжал идти вперед и взорвала танк.

– Неужели?! – Дженкинс услышал удивление в голосе Джей Хардин. – Это отчаянный поступок для женщины.

– Но там был Рик, беспомощный и беззащитный, – объяснила Карен. – Мы сражались за свободу планет и за мужчин. – Она сочувственно посмотрела на свою измученную спутницу. – Анна устала, – сказала она. – Мы, пожалуй, пойдем…

20

Ник приближался к клинике. Джей Хардин сидела сзади в подозрительной задумчивости. Она собралась было что‑то сказать, но промолчала. Может быть, Карен Дрейк помогла понять ей то, что он пытался объяснить. Но сейчас Ника больше волновали другие проблемы. Поврежденный генератор, должно быть, восстановили, так как здание клинике светилось огнями. Войдя внутрь, Дженкинс увидел доктора Ворринджера, идущего по коридору, и бросился к нему навстречу.

– Пожалуйста, – пробормотал он. – Минуточку…

Знаменитый доктор взглянул на него с некоторым раздражением. Дженкинс догадывался, что это было вызвано постоянной неудовлетворенностью собственным бессилием перед лицом болезни, которую космонавты назвали сити‑шоком.

– Вернулись, чтобы умереть, мистер Дженкинс? – резко спросил он. – Не ожидал, что вы так скоро. Но мисс Распер приготовила палату. Кровотечение есть?

– Нет! – бросил Дженкинс. – Я еще не умираю. Я пока ничего не чувствую, и работа моя еще не сделана. Мне нужна помощь. Может быть, хоть один инженер…

Ворринджер сурово покачал головой.

– Нет! – отрезал он. – Они все будут слепы и беспомощны, когда выйдут из комы.

Его пронзительные глаза говорили: «Да и вам не много осталось, мистер Дженкинс».

– Со мной все в порядке.

Не обращая внимания на неловкий протест Ника, Ворринджер завел его в смотровую комнату, осмотрел горло, исследовал глаза резким светом лампочки, измерил температуру и сделал тест мазью на руке. Он хотел надеяться на чудесное улучшение, но приговор врача был неумолим:

– Скорее заканчивайте вашу работу.

– Сколько у меня времени?

– В любое время могут начаться местные кровоизлияния, – Ворринджер нахмурился, как бы злясь на свое поражение. – Через два дня начнется рвота, и поднимется температура. Вскоре наступит слепота и полная неподвижность. Вам бы надо остаться…

– Нет! – прошептал Дженкинс. Он глубоко вздохнул и, набравшись смелости, спросил: – У них что, нет никаких шансов?

Ворринджер покачал головой.

– Сначала я думал, что Мак‑Джи выживет, – медленно заговорил он. Анализы показывали, что лекарства идут на пользу, и он был уверен, что мы вылечим его. Но более всего я надеялся на его иммунитет.

– И что же? – Ник с нетерпением ждал ответа.

– Он астерит, – Ворринджер помолчал, протирая очки в темной оправе. – Полагаю, что они лучше переносят радиацию, чем земляне. Радиация способствует мутации, и я иногда думаю, что в процессе естественного отбора уже создается новый тип людей, приспособленных к жизни в радиационной среде.