Кори, немного успокоившись, поплелся в комнату. Ноги его не гнулись. Под лопаткой ныло. «Вот куда он и выстрелит, прямо между лопаток. Интересно, успею ли я увидеть, как мои кишки размажутся по стенке?»

— Повернись, — сказал Реджи.

Кори послушался. Он начал плакать. Он не знал, поможет это или нет, но не мог сдержаться. Все равно он уже обмочился.

Ружья больше не было направлено дулом книзу. Оба ствола смотрели прямо в лицо Кори. Они казались жерлами бездонных колодцев.

— Ты знаешь, что ты сделал? — спросил Реджи. Улыбка пропала. Теперь его лицо сделалось каменным. Кори не ответил. Что за вопрос? Он только продолжал плакать.

— Ты спал с чужой женой, Кори. Так тебя зовут?

Кори кивнул, стряхнув слезы со щек.

— Ты знаешь, что делают с такими людьми, если поймают?

Кори опять кивнул.

— Возьми-ка этот ствол, Кори. Курок срабатывает при давлении пять фунтов, а сейчас где-то три. Так что, давай, возьми… как ты брал за грудь мою жену.

Кори протянул дрожащую руку и обхватил ствол ружья. Металл пронизал его ладонь холодом смерти. В горле его родился долгий, протяжный стон.

— Засунь себе в рот, Кори. Оба ствола. Вот так. Да, большой у тебя рот, полижи-ка его. Ты хорошо умеешь лизать, ведь так?

Челюсти Кори раздвинулись до предела. Во рту чувствовался вкус смазки, и его едва не стошнило. Холодная сталь упиралась в небо.

— Закрой глаза, Кори.

Но Кори продолжал смотреть на него; глаза его расширились до размера чайных блюдец.

Реджи опять улыбнулся.

— Закрой свои младенческие глазки, Кори.

Кори подчинился.

Сейчас он вывихнет челюсть.

Реджи нажал на оба курка. Они отозвались холостым «клик-клик».

Кори свалился на пол в глубоком обмороке.

Реджи еще немного посмотрел на него, улыбаясь, потом пошел в спальню.

— Вот и я, Бонни. — Как ты, готова?

Бонни Сойер зарыдала.

Кори Брайент, спотыкаясь, шел по Дип-Кат-роуд к месту, где он оставил служебную машину. От него несло мочой. Глаза тупо глядели вперед. С левой стороны головы у него был большой синяк, который он посадил, ударившись об пол. Ботинки противно шаркали по мягкой земле. Он пытался не думать ни о чем, кроме этого шарканья, не думать о внезапно и горько рухнувшей жизни. Было уже четверть девятого.

Реджи Сойер все еще улыбался, выставляя Кори через заднюю дверь. Глухие рыдания Бонни, доносившиеся из спальни, не могли заглушить его слов. «Теперь иди на дорогу. Полезай в свой грузовик и возвращайся в город. Без четверти десять отходил автобус на Бостон. Из Бостона езжай, куда захочешь. Сядешь в автобус у Спенсера. Если я еще увижу тебя, убью. С ней все будет в порядке. Это для нее хороший урок. Поносит пару недель кофту с длинным рукавом, но лицо я ей не трону. А ты убирайся из Салемс-Лот, пока не станешь снова человеком».

И вот он шел по дороге, как и велел ему Реджи Сойер.

Он уедет из Бостона на юг… куда-нибудь. У него в банке есть больше тысячи долларов. Мать всегда говорила, что он очень экономный. Он мог взять эти деньги и жить на них, пока не найдет работу и будет работать день и ночь, чтобы забыть то, что случилось — вкус ружейной смазки и запах собственной мочи.

— Добрый вечер, мистер Брайент.

Кори сдавленно вскрикнул и уставился в темноту, ничего вначале не видя. Ветер раскачивал ветви, заставляя тени плясать по дороге. Внезапно его глаза увидели среди теней что-то более четкое, стоящее у каменной стены, оделяющей дорогу от фермы Карла Смита.