|
- Мне здесь кое-что понадобится. - Спросите у моей дочери все, что вам будет нужно. Дождь все еще шел, площадь была пуста, посередине ее бил фонтан, во всех домах черными дырами зияли окна. - Помоги мне, Ален. Найди номер телефона бюро похоронных процессий. Старуха удивилась, что они не пришли сами. По ее словам, они обычно являются первыми. Она позвонила, затем сказала, что эти господа сейчас придут. - Мне нужно также повидать нотариуса, адвоката... Меня беспокоит еще один вопрос. Должны ли мы сообщить Марии? Я не знаю, где она живет. О Марии, первой жене Малу и матери Эдгара, в семье никогда не говорили. Она принадлежала к далекому, малоизвестному прошлому, на которое предпочитали не намекать. К тому же она была совсем простой женщиной, жила Бог знает как и на что, писала на плохой бумаге, купленной у мелочного торговца, почерком малограмотной служанки с орфографическими ошибками даже в адресе. - Кажется, она жила в Марселе или Где-то на юге. - Может быть, Эдгар знает... - Эдгар не очень-то обрадуется, если она приедет сюда. Имя Эдгара произносилось в этом доме особым образом. Конечно, он был Малу, потому что был сыном, и притом старшим сыном Эжена Малу. Но сам Эжен, когда был жив, тоже не считал его таким же членом семьи, как остальных. Во-первых, Эдгар всегда был вялый, высокий вялый парень вечно унылого вида. Получив среднее образование, он мечтал только о том, как бы устроиться на спокойное местечко. Рискованные финансовые фокусы отца пугали его. Он поступил на государственную службу, женился на дочери начальника отдела и сам, в свою очередь, стал начальником отдела. Они жили в спокойном районе, на окраине города, где не было ничего, кроме домиков служащих, офицеров и пенсионеров. За свой дом он выплачивал ежегодно и, вероятно, откладывал деньги; у него были сберегательные книжки на имя каждого из троих детей. Конечно, теперь он стеснялся, боялся за свое место, боялся потерять уважение окружающих его людей, которых ценил, ему было неловко перед родителями жены, людьми строгих правил. В комнате покойного старуха Татен ходила взад и вперед, как у себя дома, вполголоса разговаривая сама с собой. Время от времени открывала дверь и требовала то простыни, то свечи, то спички. Следующим позвонил в дверь представитель бюро похоронных процессий. Г-жа Малу приняла его в столовой, где на столе еще стояли немытые кружки, из которых пили кофе, и лежал хлеб. - Мама! - позвала Корина с лестницы. Корина, которая всегда ходила полуголая, и на сей раз, не смущаясь, показывала свои полные белые бедра. Когда мать вышла за дверь, она прошептала: - Может быть, правильнее будет подождать, пока принесу! чек, прежде чем что-нибудь решать. Раз ты не знаешь, сколько там будет... Снова звонок, и открывать пришлось опять Алену. Все тот же дождь, пустая площадь и темный силуэт, обрамленный проемом двери. Человек снял мокрую фуражку: у него не было зонтика. - Простите, что беспокою вас, господин Ален... - Это вы, господин Фукре? - Я пришел бы раньше, но жена сказала, что это будет неделикатно... - Входите, прошу вас. Это был человек лет пятидесяти пяти - шестидесяти, высокий, костлявый, который лучше чувствовал бы себя на строительной площадке, чем здесь. |
