— Такой отдан приказ!

— Я не стану казнить мертвого!

— Ну, так тебя принудят к этому! — с гневом вскричал Кридар.

— Кто?

— Я!

— Этого ты не можешь сделать, благородный паша! — со злобной улыбкой возразил Будимир.

— Ты останешься здесь до казни, может быть, будешь тогда сговорчивее.

— Силой ты от меня ничего не добьешься, благородный паша. Ты можешь держать меня здесь, но ты не сможешь принудить меня вздернуть на виселицу мертвого перед собравшимся народом. Кроме того, еще надо поставить виселицу.

— Довольно! Ты думаешь, что только ты один можешь казнить, но есть и другие, способные сделать то же самое. Я нашел такого человека. Ты не хочешь совершить казнь, за которую назначено тройное вознаграждение, хорошо, в таком случае этот другой заменит тебя! Потому что казнь должна быть совершена! Ты же останешься здесь!

Казалось, что эти слова произвели неописуемое впечатление на Будимира, может быть, это была только ловкая ложь со стороны Кридара, подметившего слабую сторону этого непоколебимого человека, во всяком случае, слова Кридара не остались без внимания.

— Что ты говоришь? — поспешно спросил палач, — Другой?

— Ты отказываешься исполнить свою обязанность, хорошо! Тогда твое дело исполнит другой и получит тройное вознаграждение…

— Что мне за дело до вознаграждения! Но никто другой не должен занимать моего места!

— Ты думаешь, что только ты один способен на это?

— Другой, когда я еще жив! Такого позора Будимир не перенесет.

— Кто же виноват в этом…

Будимир, видимо, боролся с собой, затем подошел к Кридару.

— Я исполню приговор! — сказал он.

— Как над живым?

— Пока я жив, никто не займет моего места! Я согласен! Отпусти меня!

— Твоих слов для меня достаточно. Ты свободен! Исполни завтра после заката солнца твой долг! — закончил разговор Кридар-паша и отпустил черкеса.

К утру следующего дня на рыночной площади была готова виселица, но на этот раз она была построена гораздо ниже обыкновенного.

Еще задолго до заката солнца на площадь были приведены войска и поставлены густой стеной вокруг эшафота, чтобы помешать народу приблизиться к месту казни. Даже все ближайшие дома были заняты солдатами, так что никто из посторонних не мог бы увидеть вблизи, что будет происходить на эшафоте.

Несмотря на это, площадь была битком забита народом, который и не подозревал, что собрался смотреть на казнь мертвеца, и только уже впоследствии слухи об этом дошли до народа из иностранных газет.

Что касается опасений визирей относительно восстания из-за Гассана, то о нем не могло быть и речи, вся толпа собралась только из одного любопытства.

Редиф-паша и Кридар-паша находились в одном из домов на площади и смотрели из окна. Они лично убедились, что не грозит никакая опасность, и только хотели видеть, как исполнит палач свое отвратительное дело.

Солнце уже зашло, а кареты с преступником все не было видно, казалось, что Будимир запаздывал. Любопытные с удивлением качали головами, так как с Будимиром это случилось впервые.

Никто не знал, что ему было предписано опоздать, чтобы сильнее стемнело.

Наконец вдали показалась карета.

Солнце давно зашло, и вечерний сумрак уже распространился над Константинополем.

Напрасно толпа хотела рассмотреть казнь, темнота и войска, окружавшие эшафот, делали это совершенно невозможным.

По окончании казни войска удалились, и у виселицы было оставлено только несколько часовых. Толпа также стала расходиться.

На другое утро Будимир снял труп с виселицы.