— Тогда обещай мне больше не касаться в разговорах Бойда и идеи замужества с ним, — выдвинула свое условие примирения с братом Леона.

— Почему, Лео, милая? — спросил братец-подлиза, одним звучанием своего голоса растопив сердце старшей сестры. — Бойд любит тебя.

— Он так тебе сказал? — уверенная в отрицательном ответе, поинтересовалась Леона.

— Нет. Но я точно это знаю. Для него на всем белом свете существуешь только ты. Если бы это было не так, то я не относился бы к нему с таким уважением, — льстиво заглянул ей в лицо Роберто.

— Твое так называемое уважение, которое ты питаешь к Бойду, правильнее было бы называть благоговением или даже обожанием, и ко мне оно не имеет никакого отношения. Просто Бойд — Бланшар. И это для тебя является определяющим, — без обиняков подытожила сестра.

— Но я далеко не ко всем Бланшаром испытываю такое чувство. Тебе это отлично известно, — привел аргумент в свою защиту Робби.

— Конечно. Другие Бланшары не возятся с тобой столько, сколько Бойд, которому так важно иметь обожателей везде и всюду, — справедливо заметила Леона.

— Вот ты, Лео, обвиняешь меня в непоследовательности. Но почему-то сама поступаешь так же. — Робби выразительно посмотрел на собеседницу. — Разве Руперт не любит тебя, как родную дочь, разве Джеральдин не делает для тебя единственной исключение, не позволяющее ей так же хлестко, как обо всех, отзываться и о тебе, разве тетя Алекса не заботилась о тебе, когда ты потеряла мать? Ты считаешь, Бойд недостоин такого окружения, а также твоего благожелательного отношения?

Леона в ответ снисходительно усмехнулась:

— Робби, для человека, которому только-только исполнилось двадцать, ты слишком активно пытаешься навязать собственную мысль старшему. Не убеждает, братишка. Я слишком ясно угадываю за каждым сказанным тобой словом истинные мотивы.

Робби на минуту задумался над словами сестры.

— Тебе известно, что я недолюбливаю Руперта. Единственное светлое, что есть в нем, — это его отношение к тебе, Лео. Для меня всегда было загадкой, как такая тонкая женщина, как Алекса, могла стать женой этого дикобраза и как у них мог появиться такой сын, как Бойд? Джинти — дешевка. Она в подметки не годится его первой жене. Но они хотя бы друг друга стоят, — вслух размышлял Роберто.

— Тебе известно, что Руперт женился на деньгах и деловой репутации семьи Алексы. При этом ее мнения никто не спрашивал. Другие тогда были времена, другие порядки, — отозвалась Леона.

— Ровно то же самое Руперт сейчас пытается устроить для Бойда, рассчитывая женить его на Хлое.

— Как ты не понимаешь, Робби, что я не хочу быть аргументом в споре? Ведь если дать этому ход, перессорятся все. Ты этого хочешь? Внести в стан Бланшаров раздор? Нет, меня тебе на это подбить не удастся. Пусть Бойд решает свои проблемы взаимопонимания с отцом без моего участия, — решительно заявила Леона, и ее миловидное личико нахмурилось.

Они помолчали некоторое время, потом Робби снова вспомнил о тех звенящих сокрушительных ударах, которыми наградил его Бойд во время их спортивного поединка.

— И все-таки отличная была игра, острая! — прищелкнул языком от удовольствия Робби, развалившись в кресле.

— Не люблю, когда люди гоняют друг друга, пусть даже это спорт такой, — хмуро проговорила скептически настроенная собеседница.

— Не азартный ты человек, сестренка, — укоризненно произнес Роберто.

— Да, не азартная… — согласилась она, но добавила: — И бриллианты не таскаю.