Галилей, ты ограничиваешь могущество божие!
ГАЛИЛЕЙ. Я?! Ограничиваю его могущество?
ПАПА. Господь всемогущ, это же так, Галилей!
ГАЛИЛЕЙ. Бесспорно.
ПАПА. Следовательно, он может все. Разве нет? (Галилей кивает). Земля вращается вокруг Солнца, потому что это самый простой и самый упорядоченный способ устройства мироздания… Так думать — значит сводить Господа к самому простому. Я убежден, Галилей, что ты не имел это в виду.
ГАЛИЛЕЙ. Выходит, во Вселенной нет ни логики, ни единства, ни порядка?
ПАПА. Может быть, есть… А может быть, нет.
ГАЛИЛЕЙ. Все зависит от его желания… Сегодня бог достигает цели одним способом, завтра той же цели — другим. Так?
ПАПА. Когда что-то происходит определенным образом, то человек не должен говорить, что это могло произойти иначе. Господь всесилен и поступает по своему усмотрению. Чем сложнее и невероятнее кажется нам явление, тем беспредельнее всемогущество божие.
ГАЛИЛЕЙ. Ваше святейшество изволит шутить. Как в старые времена, до того как…
ПАПА (резко обрывает его). Мы не склонны шутить, когда дело касается веры! Если веруешь, надобно внимать, а не критиковать.
<sup>Галилей ошеломлен.</sup>
Здесь не должно размышлять и рассуждать как угодно. В вере нет места мнениям, она несомненна.
<sup>Галилей потрясен.</sup>
(Учтиво). Смотри, Галилей, мы приготовили для тебя подарки. (Ведет его к столу с подарками). Да, самое важное: передай твоему герцогу это послание. Нам хотелось бы, чтобы ты прочитал его вслух. Друг наш возлюбленный, пусть это скрепит наш союз.
ГАЛИЛЕЙ (читает). «Пока Юпитер со своими лунами пребудет в небесах, пусть сияет на Земле, как ее вечный спутник, слава нашего Галилея. С отеческой привязанностью мы давно следим за успехами этого выдающегося человека. Мы ценим не токмо его блистательные литературные таланты, но и истинное благочестие. Дабы Вы могли вполне проникнуться тем, как он дорог нам, мы передаем с ним это послание…»
<sup>Свет гаснет. Папа уходит. Освещается другая игровая площадка, куда движется Галилей. Сагредо вступает в действие.</sup>
ГАЛИЛЕЙ. Ты был прав, друг мой. Я хотел, чтобы меня поняли, а он осыпал меня подарками.
САГРЕДО. Во всяком случае, теперь ты понимаешь все. Надо действовать по обстановке. Сегодня утром отплывает корабль в Англию. Я обо всем договорился.
ГАЛИЛЕЙ. Ты хочешь, чтобы я бежал? К чертям собачьим твою договоренность!
САГРЕДО. Поезжай — в Англии ты сможешь работать свободно. Галилей, друг, ты — как светильник, зажженный в глухую полночь. Ты один способен разогнать мглу, в которой мы живем. Англия — единственное место, где можно это сделать.
ГАЛИЛЕЙ. Нет, мое место — здесь. Оружие выбрал не я, но я принимаю бой.
САГРЕДО. Ты можешь проиграть его. Чего ради идти на риск?
ГАЛИЛЕЙ. Ради моей церкви, ради моей души и ради моей книги! Вот она — моя троица. (Не давая Сагредо возразить). Ты ведь согласишься: мало написать книгу. Надо, чтобы ее напечатали и прочли. А этого не сделать, если я уеду.
САГРЕДО. Почему?
ГАЛИЛЕЙ. Ну, напечатаю я ее в Англии, без разрешения Рима — кто ее прочтет? Это будет как контрабанда. Нет, меня услышат, только если я добьюсь официального дозволения церкви. Я представлю книгу в Бюро цензоров. Я сделаю все, что они потребуют: сокращу, добавлю, изменю. Но я добьюсь разрешения! Я покажу истинность Коперникова учения с помощью самой церкви. Поэтому я должен остаться в Италии.
САГРЕДО (не согласен с Галилеем, но слова друга произвели на него впечатление). Бесспорно, тут есть доля истины. Но ты затеваешь опасную игру.
ГАЛИЛЕЙ. Иного мне не остается. |