-  Надеюсь, черти обдерут хрен нашему капеллану, - сказала женщина и грязно выругалась. - Сунулся грабить, скажи, какой храбрец. Теперь гниет во рву вместе с проклятым булочником.

    -  Сучий выродок, - равнодушно согласился Ремедий. - Кто-нибудь подобрал библию?

    Женщина махнула рукой. Когда в ров сбрасывали трупы, она вместе с остальными бегло обыскивала тех, кто казался одет побогаче. Забрали пули, сняли кольца, серьги, цепи. А книгу никто даже искать не стал. Кому она сдалась, книга-то? В отряде грамотных не было. Да и крест на покойном капеллане был железный, плохонький.

    -  К вечеру доберемся до деревни, - крикнул капитан Агильберт, проходя мимо широким шагом. Из-за завесы дождя сквозь хлюпанье ног и копыт снова донеслось: - К вечеру будем в деревне.

    -  Мартин не дотянет до вечера, - сказала женщина, невидяще глядя капитану в спину. Она прошла немного вперед, задрала юбки и на ходу полезла в телегу.

    -  Сука, - сквозь зубы вымолвил Ремедий, вытер каплю крови, попавшую в глаз и посильнее налег плечом.

    Мартин лежал головой ко входу, и его закаченные белесые глаза слепо уставились на Эркенбальду. Он был еще жив. Губы умирающего шевельнулись, широкая борода задергалась.

    -  Пришла, - хрипло вымолвил он и перекатил голову - слева направо, справа налево.

    Женщина молча устроилась рядом, уставилась в сторону.

    -  Что приперлась? - повторил умирающий. - Полюбоваться, как я сдохну?

    -  Да, - не поворачиваясь, сказала Эркенбальда.

    Телега несколько раз дернулась и остановилась. Похоже, завязла всерьез. Донеслась брань Ремедия, который часто поминал «проклятую бабу».

    На мгновение Эркенбальда высунулась из-под навеса, гаркнула на солдата, окатив его проклятиями, и снова вернулась к Мартину.

    Он тяжело дышал, широко открыв рот и блестя зубами.

    -  Давит, - выговорил он, наконец.

    -  Это бесы у тебя на груди сидят, - отозвалась женщина, но перекреститься поленилась.

    -  Монаха не нашли? - спросил Мартин и осторожно перевел дыхание - боялся закашляться.

    Эркенбальда расхохоталась ему в лицо.

    -  Монаха тебе! Монах тебя благословит, пожалуй… прямо в ад!

    Мартин хрипло вздохнул.

    -  Устал я, - сказал он.

    Снаружи опять загалдели голоса. Потом кожаные занавески отодвинулись, и показалось незнакомое лицо мужчины лет сорока. За ним маячила сияющая физиономия Ремедия - как будто невесть какой алмаз в грязи отыскал.

    -  А еще говорят, что молитвы не помогают! - сказал он. - Гляди, что я выудил в луже! Монах!

    -  Тьфу! - от души плюнула Эркенбальда.

    Монах в темной мокрой рясе пристально посмотрел на нее.

    -  Ты действительно веришь, что из встречи со мной тебе может приключиться дурное? - с интересом спросил он.

    Эркенбальда проворчала:

    -  А то, крапивное семя.

    Внимательные светлые глаза монаха разглядывали ее так, будто пытались прочесть что-то сокровенное в простой душе маркитантки.

    -  Да сбудется тебе по вере твоей, женщина, - сказал монах и, протянув руку, с неожиданным проворством схватил ее за волосы и вышвырнул из телеги в жидкую грязь.