Захар растер руки, обвел взглядом зал, увидел Ульяну — и не нашел ничего лучше, чем послать ей воздушный поцелуй.

Вот балбес! Ульяна сглотнула ком в горле и повернулась в сторону судьи. Есть же правила поведения в суде!

Сейчас Ульяна окончательно уверилась, что правильно сделала, когда настояла на том, чтобы никто больше не приезжал, хотя Милана хотела составить ей компанию. Захару, наверное, было бы приятно видеть такую поддержку от друзей. Но Уле это все бы только мешало. У нее тут есть важная и конкретная цель.

Которая оказалась не достигнутой. Захару избрали меру пресечения в виде заключения под стражу на два месяца. На два!

Перед тем, как дать себя снова заковать в наручники, Захар еще раз обернулся и помахал рукой Ульяне. А ей в этот момент хотелось бежать к нему, прорываться, распихивать руками вооруженных людей, обнять, прижаться и заплакать.

Но она же высококвалифицированный юрист. Ульяна Лосева знает, как себя вести в зале суда.

***

Ульяна мрачнее грозовой тучи приехала в офис. По дороге она крутила ситуацию так и эдак и поняла, что в части полученной вчера от Антона Балашова информации есть пробелы. Значит, ей надо еще раз с ним переговорить. И позвонить на номер Натальи Николаевны, вдруг ей уже отдали телефон? Вдруг хотя бы там, как вчера сказала врач — все развивается благополучно? Да, и про Юрия Валентиновича тоже надо бы узнать.

Как же тиха и благополучна была жизнь Ульяны еще вчера. И единственной ее заботой было то, как рассказать Захару о дружбе с его матерью. А теперь… теперь Уле как-то надо сказать Захару о том, что его мама в больнице. Или промолчать? Как правильно сделать?

Может быть, посоветоваться с Балашовыми? Наталья Николаевна ведь им не чужая. Может быть, они в курсе?

— Ульяна Романовна! — подскочила секретарша на ее появление в приемной. — Добрый день! Артур Антонович просил вас сразу к нему зайти.

Уля уже привычным жестом скинула пальто на руки Юлии Александровны и прошла в кабинет генерального директора.

— Здравствуйте. Начну с плохих новостей. Захара оставили под стражей на два месяца, — Милана ахнула, а Уля ровно продолжила: — Наталья Николаевна Мелехова в больнице. Хотя вы, наверное, знаете.

— Не знаем, — ответила за двоих Милана. — А что с ней?

— То же самое, что и с Юрием Валентиновичем. Может быть, чуть менее угрожающее жизни. Подозрение на инфаркт.

— А хорошие новости какие?

— Их нет. Есть рабочие, — Уля, словно враз обессилев, без приглашения устроилась за столом для совещаний. — Мне нужно еще раз переговорить с вашим отцом.

Красивое лицо Миланы Балашовой искривилось. Кажется, ей само слово «отец» было неприятно.

— Это как раз легко устроить. Он скоро приедет. Они с Маратом поехали… кое с кем поговорить.

За спиной Ульяны открылась дверь. Неужели уже Ватаев и Балашов-старший приехали? Но сил повернуться почему-то не было. А через несколько секунд красивая мужская рука поставила на стол перед Улей белоснежную чашку с кофе.

— Мне кажется, вам очень нужны кофе и хорошие новости.

— И конфетка, — пробормотала Ульяна.

— Сейчас будет конфетка.

Уля вяло подумала о том, что еще вчера она бы и представить не могла, что сам Артур Балашов, генеральный директор и собственник агрохолдинга «Балашовский», будет приносить ей кофе.

И чтобы рыбка золотая была у меня на посылках… Господи, какая чушь лезет в голову. А потом Ульяна словно очнулась.

Вскинула взгляд на Артура.

— У вас есть хорошие новости?

Артур Балашов улыбнулся, а ответила за него Милана.