Он научил Розмари обращаться с видеоплейером и пультом дистанционного управления, показал, в каком приблизительно порядке размещены записи – продукция «БД», деятельность фонда в освещении прессы, разнообразные материалы по смежным темам. Показал и кассеты с кинофильмами, в том числе долгоиграющие, для которых требовался другой плейер.

– Класс! – оглядываясь, проговорила Розмари. – А у вас, случайно, нет «Унесенных ветром»?

– Случайно есть, – улыбнулся Крейг. – Без купюр, с пробами на роль и еще кучей‑всякой всячины.

– О Боже! – вскричала Розмари. – Я в раю!

– Доброе утро. Нельзя ли спросить, кто звонит? – Женский голос со слабым японским акцентом звучал приятно.

– Мама Энди, – ответила Розмари. – Это он мне дал ваш номер.

– Секундочку, будьте любезны. Вы – Розмари Э. Рейли?

– Да.

– Розмари, повесьте, пожалуйста, трубку. Энди скоро с вами свяжется. Если хотите, чтобы он позвонил вам по экстренной линии, нажмите единицу.

Розмари повесила трубку, подозревая, что побеседовала с компьютером. Похоже, ей придется смотреть «Этот безумный, безумный, безумный мир».

Она взбила подушки, уложила их горкой в изголовье кровати, привалилась к ним спиной, надела очки и взяла со стоявшей на подносе тарелки вторую половинку круассана. Жуя, решала кроссворд. С верхним левым углом Розмари справилась в уме.

Когда она одной рукой по‑новому складывала газету, чтобы просмотреть обзор книжных новинок, раздался телефонный звонок. Розмари отложила газету и недоеденный круассан, слизнула крошки с пальцев и встала.

– Алло?

– Привет, мам. Как дела?

– Лучше не бывает. Завтрак в постель! Такое чувство, будто я попала в добрый старый фильм. Норма Ширер, Гарбо… – Она рухнула на атласное одеяло.

Телефонная трубка хихикнула ей в ухо.

– Я думаю, ты бы и там сделала купюру. Розмари улыбнулась и спросила, снимая очки:

– Ангел мой, где ты?

– В Риме, это для меня самое подходящее место.

– А слышно так, будто ты здесь, сразу за углом.

– Эх, если б… Ты чего звонила?

– Не хотелось бы показаться настырной, – сказала она, – но я…

– Если из‑за Крейга и рекламного ролика, то я уже в курсе. Звонил ему по другому поводу, и он рассказал. Думаю, прекрасная идея.

– Правда?

– Не сомневаюсь. Свежий взгляд на вещи – это всегда полезно, а у кого нынче самый незамыленный глаз, если не у Рип Ван Рози? И я не только заставки имею в виду, но и вообще все сейчас происходящее. Твой очаровательный пальчик указал на то, что мне самому следовало бы заметить много дней назад. Немедленно беремся за работу и тебя призываем к сотрудничеству. А сейчас извини, дел невпроворот. В субботу вернусь.

– В субботу? – переспросила Розмари.

– Мадрид отменяется. Вот это да!

– Я еще ни разу в жизни так не скучал.

Она просмотрела уйму заставок и отдельных передач «БД» – трогательные сценарии, добротная съемка и вообще очень красиво, но до высшего класса не дотягивает. Все это посвящалось Энди. В иные мгновенья, когда он говорил с экрана о свечах, ей казалось, будто на лице сына вдруг появляются те, прежние глаза. Розмари отматывала пленку назад и просматривала по кадрам… Нет, ничего. Все те же светло‑карие оленьи очи и ее воспоминание – прекрасный тигриный взгляд за миг до поцелуя, до того коварного, ошеломительного поцелуя…

Нет, правда, разве можно его за это осуждать? Бедный одинокий ангел…

Ведь и сама она не похожа на его прежнюю маму… Что бы сказали по сему поводу газеты, журналы и телевизионные «говорящие головы»? Бр‑р, лучше и не думать!

Розмари в пятый или шестой раз просмотрела десятисекундный ролик; в нем ее сын был вылитый Иисус – сильный, любвеобильный, да что там – попросту великолепный.