— Следовательно, у вас бесполезно спрашивать, знаете ли вы, где они живут.

— Совершенно бесполезно, сударь. Но сторожа, постоянно бывающие на кладбище, без сомнения, могут сказать вам гораздо больше, чем я, и ничто не мешает вам расспросить их.

— Я так и сделаю, благодарю вас.

Рене вышел из конторы и снова направился к кладбищу.

Герцог де Латур-Водье встал в сильном волнении.

— Мне еще долго ждать? — спросил он, обращаясь к чиновнику.

— Около десяти минут.

— В таком случае, я пойду пока посмотреть, как исполнена работа.

— Когда вы вернетесь, все будет готово.

Герцог вышел вслед за Рене и увидел, как тот разговаривал с одним из кладбищенских сторожей. Герцог остановился, как будто разглядывая памятники.

Рене говорил сторожу:

— Укажите мне двенадцатый разряд.

— Идите прямо, затем, дойдя до конца этой аллеи, поверните налево, там будет двенадцатый разряд. Впрочем, я провожу вас.

— Благодарю.

Они пошли рядом.

Герцог де Латур-Водье двинулся вслед за ними.

— Вы ищете какую-нибудь могилу? — спросил сторож.

— Могилу одного казненного.

— А! Могилу правосудия, как мы ее зовем по тому слову, которое вырезано на памятнике.

— Да, ту самую.

— Это одна из редкостей нашего кладбища, мы всегда показываем ее посетителям. Она недалеко от еще более знаменитой могилы четырех сержантов Ла-Рошели.

— Кто-нибудь наблюдает за ней?

— Да, она содержится в большом порядке.

Услышав это, Рене сделал движение удовольствия.

— Кто за ней ухаживает?

— Одна пожилая женщина, всегда в трауре, и красивый молодой человек: без сомнения, вдова и сын казненного.

— Они часто бывают здесь?

— Не проходит ни одной недели, чтобы они не приходили помолиться на его могиле.

Рене был все больше и больше доволен по мере того, как увеличивалась его надежда увидеться с теми, кого он искал.

— Почему вы думаете, что это вдова и сын казненного?

— А кто же может быть, кроме них?

— Не ходит ли с ними одна молодая девушка?

— Никогда.

— Вы в этом уверены?

— Совершенно уверен.

— Вы говорите, что они бывают каждую неделю, они приходят в какой-нибудь определенный день?

— Я не могу ответить наверняка, но мне кажется, что они приходят по четвергам.

— Утром или после полудня?

— Утром, между девятью и десятью часами.

— И всегда вместе?

— Прежде они всегда приходили вместе, но вот уже месяц, как пожилая дама приходит одна. Не знаю, уехал ее сын или болен, но, когда я ее встречаю, мне кажется, что она еще печальнее, чем прежде.

Сердце Рене сжалось от рокового предчувствия.

«Мадам Леруа приходила только с сыном, — подумал он, — неужели же Берта умерла? А теперь она приходит совершенно одна, какая причина может Абелю помешать сопровождать ее?»

Несколько минут он шел молча, тогда как герцог де Латур-Водье, может быть, невольно ускоряя шаги, подходил к ним все ближе и ближе.

Сторож повернул налево и скоро остановился перед группой высоких деревьев.

— Вот мы и пришли, — сказал он.

Между деревьями виднелся черный мраморный памятник, на нем было вырезано слово «Правосудие» и над ним — крест. Все буквы были окрашены внутри темно-красным; казалось, в мраморе виднелись капли застывшей крови. Эту могилу окружала простая решетка, которая вся была увешана венками иммортелей.