Доктор обещал молчать; а когда он давал обещание, то можно было ручаться, что он его исполнит.

В конце недели мадам Амадис и Эстер отправились в Париж в экипаже, которым правил сам герцог, чтобы избегнуть всякой нескромности.

Доктор, доставший в Вильневе молодую, здоровую кормилицу, вернулся домой с ребенком на руках.

В тот же вечер, укладывая спать своего питомца, кормилица нашла в белье запечатанный конверт, который передала доктору.

На конверте была надпись: «Доктору Леруа».

В нем было двенадцать тысяч франков с запиской от Сигизмунда, который писал, что эти деньги — годовая плата за воспитание ребенка.

Получив деньги, Леруа спрятал их, не сказав о них даже Сюзон, старой служанке.

В это время Клодия и Жорж не оставляли еще гостиницу «Белая лошадь» и знали, что Эстер, сошедшая с ума, вернулась в Париж в обществе мадам Амадис. Они также знали, что сын Сигизмунда отдан на воспитание доктору.

Так как они знали все, дальнейшее пребывание их в Брюнуа делалось бесполезным.

Жоржу хотелось бы не оставлять деревню, не уничтожив ребенка, но Клодия на этот раз, как и всегда, заставила его повиноваться.

— Когда наступит время, — сказала она, — ребенок исчезнет без всякой опасности для нас. Рассчитывай на меня, Жорж, и не сомневайся в том, что я тебе обещаю: ты будешь герцогом! Будешь пэром Франции, единственным наследником богатств де Латур-Водье!

Час спустя куртизанка и маркиз навсегда оставили гостиницу «Белая лошадь», чтобы вернуться в Париж.

Абелю, сыну Поля Леруа, в то время было пять лет, Берте — три, а Анжеле, их матери, — двадцать шесть.

Поль Леруа был механиком, воспитанником академии ремесел и искусств. Его занятия и наклонности сделали из него изобретателя, то есть одного из тех людей, которых ожидают нищета и отчаяние, если они остаются непонятыми, но которые, в случае успеха, быстро идут к славе и богатству. К несчастью, Поль Леруа не принадлежал к последней категории. В основанной им большой мастерской многочисленные работники делали под его присмотром различные машины, но их достоинства покупатели отказывались признавать.

Клиенты Поля Леруа были так немногочисленны, что всякая машина, выходившая из его мастерской, стоила ему больше той суммы, за которую он ее продавал.

Ста тысяч франков, полученных Полем от отца, хватило очень ненадолго, и, женившись по любви на прелестной девушке без всякого состояния, он скоро оказался накануне разорения; тем не менее он все еще надеялся, и не без основания, так как закончил изобретение машины, без сомнения, полезной в различных ремеслах, которая могла бы принести значительную экономию.

Эта машина должна была быть представлена комиссии из ученых и ремесленников.

От успеха опыта зависел заказ одного капиталиста, который поднял бы дело Поля.

Маленькая неисправность в машине отложила опыт на несколько дней, но для починки необходимы были деньги, а у Поля их не было.

Он впал в отчаяние от неудачи, постигшей его в ту минуту, когда он был близок к цели. Ему недоставало ста тысяч франков, и тогда он подумал о своем дяде, который был всегда к нему очень добр. Он отправился в Брюнуа и вернулся в тот же вечер с пятьюдесятью луидорами.

Успех был обеспечен; капиталист обещал дать деньги и даже дал немного, чтобы можно было как-нибудь перебиться, желая принудить Поля Леруа уступить свое изобретение за кусок хлеба.

Два года спустя, в сентябре 1837 года, Эстер и мадам Амадис по-прежнему жили на улице Святого Луи. Эстер была сумасшедшей, и, хотя по временам у нее случались проблески рассудка, тем не менее доктора подавали слабую надежду на выздоровление.

Раз в месяц Сигизмунд отправлялся к доктору Леруа, чтобы обнять сына, который быстро развивался.

Мать Сигизмунда хворала, и он видел уже приближение того часа, когда он сможет объявить о своей женитьбе и взять к себе ребенка.