– Вы влезли ко мне в дом? – медленно переспросила она.

– Зато теперь ты прилично выглядишь, – рассудительно ответил Смит, Он оценивающе оглядел ее. – Очень тебе идет.

– Приятно слышать, – с чувством сказала она. В глазах ее было замешательство. – Должно быть, все это готовили неделями – одежду и документы!

– Да, это не быстро делается, – подтвердил Смит. – Техотдел особенно тщательно работал над твоими бумагами. Пришлось потрудиться, прежде чем впустить тебя в клетку со львом.

– Не быстро... – раздумчиво проговорила Мэри. – Не быстро! Но самолет генерала Карнаби разбился только вчера утром. – Она внимательно смотрела на него, и на ее лице смущение сменилось неприкрытой злостью. – Вы знали, что он разобьется!

– Наконец‑то и ты угодила в яблочко, малышка, – весело откликнулся Смит. Он нежно похлопал ее по плечу. – Мы его и подставили.

– Не хлопай меня! – горячо выкрикнула она, но тут же овладела собой и продолжала уже спокойным то– ном, хотя в глазах ее все еще сверкал.гнев: – Да была ли вообще аварийная посадка?

– Можешь быть уверена. Самолет еле сел, на аэродроме Баварского спасательного авиаотряда. Местечко называется Оберхаузен, пять миль отсюда. Кстати, мы оттуда будем улетать.

– Улетаем оттуда, – повторила она и осеклась, в отчаянии покачав головой. – А в самолете, я слышала, ты говорил, что если операция провалится или вам придется рассеяться, надо встречаться у швейцарской границы.

– Неужели? – в голосе Смита прозвучало любопытство. – Я, видно, что‑то напутал.

– И ты осмелился рисковать жизнью американского генерала и планами по открытию второго фронта...

– Вот почему я так спешу в Шлосс Адлер, – Смит откашлялся. – Я должен быть там прежде, чем они сообразят, что никакой это не американский генерал и что он знает о втором фронте не больше, чем я об обратной стороне Луны.

– Так он подсадной?

– Его фамилия Джонс, – подтвердил Смит, – Картрайт Джонс. Американский актер. Трагик он никудышный, но Карнаби из него недурной, похожи они как две капли воды.

В глазах девушки мелькнул ужас.

– Вы рискуете жизнью невинного человека...

– Ему хорошо заплатят, – перебил ее Смит. – Двадцать пять тысяч долларов за один выход. Это будет пик его профессиональной карьеры.

В дверь легонько стукнули два раза. Плавным движением руки Смит выхватил пистолет – автоматический маузер. Еще одно движение – и майор оказался у двери, резко отворил ее. Вошла Хайди, и Смит закрыл за ней дверь.

– Ну вот, кузины в сборе, – объявил, он. – Мэри, это Хайди. Я удаляюсь.

– Ты уходишь?! – озадаченно воскликнула Мэри. – А мне‑то что делать?

– Хайди все скажет.

Мэри с сомнением посмотрела на девушку.

– Хайди?

– Хайди. Наш лучший агент в Баварии с 1941 года.

– Лучший... – Мэри покачала головой. – Не верится что‑то.

– Вот и другим не верится, – Смит восхищенно обозрел прелести Хайди. – Черт меня раздери, какая роскошная маскировка!

Смит вышел через черный ход из кабачка и оказался в кромешной тьме, выжидая, пока привыкнут глаза. Ему показалось, что с тех пор, как они закатились в «Дикий олень», снегопад усилился. Ветер тоже заметно посвежел. В общем, мороз крепчал.

Смит свернул налево, поднялся на две ступеньки и не сдержал возгласа досады: споткнувшись о какой‑то невидимый предмет, он полетел в сугроб.