- Вы отомстили за него? - тихо спросила я, чувствуя, как болезненно сжимается что-то в груди.

- Да, Трис. И отомстили страшно. Боюсь даже представить, насколько, потому что мертвых в тот день никто не считал. А еще через сутки после той битвы демоны Иира сделали еще одну вылазку - под покровом ночи проникли в Ледяные Чертоги и уничтожили всех до единой Крылатых жриц, что выжили раньше, после чего забрали тело своего короля и упокоили в темных пещерах Андаура. Такова была их месть за совершенное предательство. Такова цена, уплаченная за их страшный обман. Но даже тогда мы не победили, девочка моя. Никто тогда не одержал верх, все были в равной мере подавлены и обескровлены этими смертями. Я помню, как плакало тогда небо. Как вздувались от крови ручьи. Как гасло солнце, а тучи надолго заволокли его свет, будто тоже скорбели по погибшим. Нас было три с половиной тысячи на том поле. А ушло с него чуть больше пятисот израненных бойцов, из которых еще десятеро навсегда остались в недрах Ледяных Чертогов. Сутки... какие-то жалкие сутки, когда не стало десятков Родов, погибли сотни воинов, угасли тысячи жизней... но и ОНИ поплатились не меньше.

Я до крови прикусила губу и тоскливо прошептала:

- Зачем?! Что это изменило? Что принесло вам, кроме смерти? Месть? Удовлетворение? Утоленную жажду крови? Может, справедливость?!

Рум долго молчал. Неподвижно сидел на моем плече и невидяще смотрел перед собой, то ли вспоминая, то ли, наоборот, пытаясь забыть. Мне даже показалось, он сейчас растает, по привычке уйдя от ответа в свой холодный Мир, но нет - наконец, пошевелился и тихо признал:

- Не знаю, Трис. Теперь - действительно не знаю.

- Жалеешь? Полагаешь, вы поступили правильно, ввязавшись в эту войну? Считаешь, не было иного выхода?

Рум вздрогнул, как от удара.

- У меня нет ответа, девочка, - глухо уронил он, постепенно истаивая. - И, боюсь, еще долго не будет.

- Мне жаль, - резко отвернулась я, чувствуя внутри какую-то непонятную ожесточенность.

- И мне. Прости, что напомнил. А ушастым своим скажи, чтоб не дергались: я давно не тот, что раньше. Пусть живут спокойно.

- Что? - непонимающе моргнула я, но Рум только невесело улыбнулся и незаметно растаял в воздухе, оставив после себя легкий запах грозы и небольшой веер золотистых искр, от которых мне нестерпимо захотелось чихнуть. А секунду спустя на ошеломленно примолкшую поляну бесшумно ступил вернувшийся с охоты Ширра. Непонимающе оглядел наши растерянные лица, нахмурился, чувствуя, как мне тревожно и тягостно на душе. Наконец, осторожно положил кабанью тушу на жухлую траву и недоуменно рыкнул:

- Шр-р?

Но у меня не было слов, чтобы ему ответить.

Рассвет я встречала в одиночестве: сидя на лысеющем пригорке, вдалеке от притулившийся на верхушке заставы, обняв руками колени и неподвижно глядя на далекие пики Мглистых Гор.

Не знаю, почему рассказ Рума так меня взволновал и затронул, ведь случившемуся уже больше трех тысяч лет. Все давно произошло. Все уже БЫЛО и припорошено пылью веков. Однако ничто, как оказалось, не забыто. Ничто не прощено и не оставлено без внимания. И даже сейчас, в полной тишине, под первыми лучами просыпающегося солнца... под алыми стрелами, окрасившими небосвод кровавыми разводами... под скорбное пение ветра и легкий стрекот невидимого сверчка, мне почти слышались громкие крики раненых и умирающих, что когда-то собирались на цветущих лугах, среди звенящих ручьев и роскошных лесов для того, чтобы сеять смерть среди стоящих напротив врагов. Люди, эльфы, гномы, величественные и полные достоинства крылатые создания, позабывшие о своем прежнем родстве. Отчаявшиеся и брошенные. Озлобленные. Несчастные. И горящие лишь одним неистовым чувством - всепоглощающей ненавистью.