нескольких человек, чьи возражения были недалеки от бунта.

     Чи-Юэнь примостилась на краешке  кресла  для  посетителей.  Она  была

маленькой и ладной в красной тунике с высоким  воротником,  широких  белых

брюках, с волосами, зачесанными назад  слишком  строго  и  придерживаемыми

костяным гребнем. Линдгрен составляла с ней контраст. Ее рубашка была  без

воротника, рукава закатаны до локтей, запачкана в  разных  местах,  волосы

сбились, а под глазами - синяки.

     - Что вы пишете, можно поинтересоваться? - спросила Чи-Юэнь.

     - Проповедь, - сказала Линдгрен. - Это нелегко. Я не писатель.

     - Вы, пишете проповедь?

     Левый уголок рта Линдгрен слегка дернулся вверх.

     - Точнее сказать, обращение  капитана  на  праздновании  Дня  летнего

солнцестояния. Он может продолжать вести богослужения. Но в данном  случае

он попросил меня вдохновить экипаж от его имени.

     - Он не вполне здоров? - негромко спросила Чи-Юэнь.

     Линдгрен слегка нервничала.

     - Не вполне. Я полагаю, что могу доверять вам. Что вы не разболтаете.

Даже,  если  все  и  так  подозревают.  -  Она  оперлась  локтем  о  стол.

Ответственность его добивает.

     - Как может он винить себя? Какой у него выбор, кроме  как  позволить

роботам продолжать вести корабль вперед.

     - Ему не все равно.  -  Линдгрен  вздохнула.  -  Еще  этот  последний

диспут. Поймите, нельзя сказать, что у него полное нервное  истощение.  Не

совсем. Но он больше не может преодолевать сопротивление людей.

     - Разумно ли устраивать проповедь? - поинтересовалась Чи-Юэнь.

     - Не знаю, - сказала Линдгрен безжизненным голосом. - Просто не знаю.

Теперь, когда - мы этого не объявляем, но нельзя  помешать  вычислениям  и

разговорам - мы где-то около пяти- или шестимиллиардолетней  отметки...  -

Она подняла голову, рука ее упала. - Праздновать  что-то  настолько  чисто

земное - абсурд. "Теперь, когда  мы  должны  начинать  думать,  что  Земли

больше нет..."

     Она  обеими  руками  обхватила  подлокотники  кресла.  Мгновение  она

смотрела своими голубыми глазами  невидящим  и  безумным  взглядом.  Затем

напряжение спало, и, откинувшись в кресле, Линдгрен сказала ровным тоном:

     - Констебль  убедил  меня  продолжать  наши  ритуалы.  Неповиновение.

Воссоединение  после  ссоры.  Возобновление  привязанностей,  особенно   к

ребенку, который скоро родится. Новая Земля: мы еще вырвем ее из рук Бога.

Если Бог еще что-то значит, хотя бы эмоционально.  Может,  религию  вообще

лучше не упоминать. Карл дал мне только общую идею. Предполагается, что  я

смогу ее изложить лучше всех. Я. Это должно  вам  много  сказать  о  нашем

состоянии, правда?

     Она моргнула, приходя в себя.

     - Извините, - сказала она. - Я не должна была вываливать на  вас  мои

проблемы.

     - Это проблемы общие, первый помощник, - ответила Чи-Юэнь.