годами и останется таким до  конца  дней  своих.  Я  прохожу  по  знакомой

прихожей и оказываюсь в столь же знакомой гостиной со старинной мебелью  -

стиль ее так и остался для меня загадкой  -  и  с  огромным  зеркалом  над

камином, сделавшимся от времени зеленым, как застоявшаяся вода.

   - Мы можем выпить по чашке кофе, - любезно  предлагает  хозяин.  -  Моя

прислуга приходит только к десяти.

   - Надеюсь, все та же?

   - Да, все та же, жива и здорова. Чему тут удивляться, если даже  я  еще

жив.

   - Так и должно быть.

   - Верно, так и должно быть. Когда жизнь человека теряет  всякий  смысл,

он обычно живет до глубокой старости.

   - Зря вы на себя клевещете, - пробую я возразить. - Разве беспокойство,

причиняемое мной, не говорит о некой осмысленности?..

   - А, пустяки.

   Он небрежно машет рукой и уходит варить кофе, но я останавливаю его:

   - Я хотел у вас спросить, не оставил ли господин Чезаре для меня...

   - Оставил, - бормочет хозяин. - Только я оставил кофейник на плитке.

   На душе у меня становится легче, и даже кажется, что  мрачная  гостиная

делается какой-то светлой, словно в ее  окно  внезапно  заглянуло  осеннее

солнце.

   Кофе принесен, разлит в хрупкие фарфоровые чашки и выпит. Старик  снова

уходит.  Продолжительное  время  передвигается  какая-то  мебель,  хлопают

дверки, и  наконец  письмо  несуществующего  Чезаре  у  меня  в  руках.  Я

распечатываю конверт, внимательно читаю послание, затем на  всякий  случай

перечитываю его заново, после чего, чиркнув спичкой, поджигаю листок перед

камином, чтобы превратить бумагу в пепел.

   Из письма Белева я узнаю следующее:

   "Лицо, проживающее под именем Андрея Горанова, то  же  самое,  с  каким

Цанев встречался  в  Мюнхене.  Я  пока  не  успел  установить,  кто  он  в

действительности. Но нет никаких следов самого Горанова.  В  том  же  доме

живет эмигрант по имени Лазарь Пенев,  подвизавшийся  некоторое  время  на

радиостанции "Свободная Европа".

   Человек, который выдает себя за Горанова, ни с кем  не  общается  -  по

крайней мере с тех пор, как я за ним наблюдаю.  Крайне  осторожен,  весьма

подозрителен, почти не выходит  из  дому.  Если  поддерживает  с  кем-либо

связь, то, вероятно, через Пенева, который часто бывает в городе.

   Не исключено, что Пенев меня заметил, когда  я  в  прошлый  раз  был  в

Мюнхене. Поэтому я все время старался следить за ним издали. Вчера,  когда

я шел за ним следом, он меня видел, но узнал, нет ли - сказать трудно.  На

всякий случай я пока прекращаю за ним наблюдение и оставляю  для  сведения

эту справку".

   Пока послание Белева постепенно превращается в  пепел,  я  слышу  голос

хозяина:

   - Могу ли я еще чем-нибудь вам помочь?

   - Да. Дайте мне, пожалуйста, листок бумаги и конверт.

   Мое письмо еще короче:

   "Попытка ликвидировать Б. Он находится в городской больнице в  Лозанне.

Предлагаю перейти к варианту "Дельта".