- Наверно... - машинально повторяю я за ней.

   - Поцелуйте же меня!

   Мне неудобно перед Бориславом и еще более неудобно стоять как  истукан,

после того как мы столько времени провели вместе в том зеленом  холле,  на

той глухой вилле, в том бесславном квартале.

   Целуя ее, я чувствую на своем лице ее руку, которая как будто  пытается

удержать меня еще хотя бы на один миг.

   Наконец Розмари уходит, но, прежде чем спуститься  по  лестнице,  снова

оборачивается и машет мне рукой.

   - Какая женщина! - слышится голос Борислава.  Да,  действительно.  Хотя

что, в сущности, я мог бы о ней сказать?  Движешься  среди  призраков  без

всякой  уверенности,  что  тебе  удалось  до  конца  сорвать  их  покровы.

Призрачные вещи, призрачные события, а главное - призрачные люди.  Глядишь

на нее и вроде бы убеждаешься: "Да, это именно то",  но  потом  неожиданно

что-то происходит, и ты решаешь, что вовсе не "то", а не  знаю  что,  пока

позднее не уяснишь, что это вовсе  не  "не  знаю  что"  -  совсем  как  те

деревянные матрешки: вскрываешь одну, а в  ней  оказывается  другая,  а  в

другой - третья. Только у матрешек всегда есть предел  -  после  четвертой

или пятой доходишь до последней. А с иного человека  сколько  ни  снимаешь

призрачные покровы, никогда не можешь  быть  до  конца  уверен,  что  тебе

удалось постичь его истинную суть.

   Борислав до  такой  степени  очарован  видом  моей  приятельницы  и  ее

импульсивным нравом, что заказывает еще по чашке кофе - по последней, и мы

уже  допиваем  его,  этот  последний  кофе,  когда  на  террасе   внезапно

появляется новое действующее лицо, точнее, еще одна  дама,  царственная  и

величавая, как альпийский массив.

   - А, Пьер, вот ты где, мой мальчик! Я  по  машине  догадалась,  что  ты

должен  быть  где-то  тут,  -  спокойно  произносит   Флора,   словно   мы

повстречались на асфальтовой аллее близ Остринга.

   Я встаю, представляю их друг другу и усаживаю гостью.

   - Вы уже позавтракали, - устанавливает  она.  -  Я  бы  тоже  не  прочь

немного закусить...

   Белокурая австриячка принимает заказ, который  по  своему  ассортименту

мало напоминает завтрак и не  уступит  иному  обеду.  Затем,  самодовольно

приосанившись, чтобы Борислав мог по достоинству оценить ее могучий  бюст.

Флора оборачивается в мою сторону и грозит мне пальцем:

   - Благодари бога, что я питаю к тебе слабость. Иначе ты заслуживаешь не

знаю какой кары... За то, что запер меня с ним там, в бункере...

   - Если только это ты имеешь  в  виду,  то,  по-моему,  ты  должна  меня

благодарить, дорогая Флора. Это был единственный способ защитить  тебя  от

пуль и спасти от удушья.

   - Лжец! - Она опять грозит мне. - Откуда ты  мог  знать,  что  начнется

стрельба?

   - Зато я отлично знал, что люди Бэнтона где-то  рядом.  Бэнтон  не  тот

человек, чтобы отправляться со мной в полную  неизвестность  без  должного

сопровождения.