обнаружили брильянты вы, и достались они мне... - После этих слов Розмари,

вероятно, вспоминает что-то не очень приятное и, помолчав немного,  делает

небольшое уточнение: - Достались мне все, кроме двух.

   - Почему кроме двух?

   - А все из-за этой паршивки Виолеты! Будь это Флора, она  бы,  наверно,

ничего ей не дала, но я со своей мягкотелостью все-таки подарила ей два...

   - Этим вы проявили великодушие не только к ней, но и к бедным детям,  -

вставляю я для ясности. - Почему к бедным детям? - удивляется Розмари.

   -  Она  доверительно  сказала  мне,  что  если  получит  брильянты,  то

непременно построит детский дом на берегу озера.

   - Детский дом? - презрительно смотрит  на  меня  Розмари.  -  Никак  не

ожидала, что вы такой наивный при  вашей  мнительности.  У  этой  хилой  и

подлой лесбийки есть другая голубая мечта. Это Эмма Фрай, ее  приятельница

по пансиону, вы, наверно, слышали про  эти  пансионы  для  молодых  девиц,

вернее сказать, для молодых лесбиек. Это Эмма Фрай, да будет вам известно,

никакая не мечта, а всего лишь порочная до мозга костей кукла из Лозанны -

я об этом узнала в  ту  ужасную  ночь,  когда  мне  пришлось  тащиться  за

Виолетой до самой Лозанны и караулить ее в машине до утра,  пока  эти  две

мерзавки забавлялись в  доме,  а  бедняга  Пенеф,  не  подозревая  о  моем

присутствии, тоже  выслеживал  ее  в  ста  метрах  от  дома.  Так  что  ей

понадобились денежки не на  детский  дом,  а  на  то,  чтоб  ублажать  эту

развратницу, с которой нашу целомудренную лесбийку еще со студенческих лет

связывают брачные узы, а Эмма вертит ею как  хочет,  и,  если  бы  Виолета

действительно сумела прибрать к рукам брильянты, она наверняка положила бы

их к ногам своей возлюбленной, конечно, не все сразу -  она  не  настолько

глупа, - а по частям, чтобы не порывать связь с этой извращенной куклой. -

Розмари  замолкает  на  минуту,  как  бы  для   того,   чтобы   преодолеть

подступившее чувство отвращения. Потом продолжает: - И вопреки  всему  мне

пришлось, как видите, подарить ей целых два  брильянта,  из-за  которых  я

столько раз рисковала своей шкурой.

   - Подарила ей ее собственные брильянты, - уточняю я.  -  И  разумеется,

те, что поменьше.

   - А вы бы хотели, чтоб я ей отдала большие?  И  потом,  с  какой  стати

"собственные"? Брильянты краденые,  и  я  ей  со  всей  прямотой  об  этом

заявила; а она в ответ: "Знаю, что краденые, но это мне не помешает выдать

вас полиции", так что в конце концов пришлось швырнуть ей хоть что-нибудь,

чтоб она заткнулась.

   - И вы ее развязали...

   - Я не настолько глупа.  Сунула  камни  ей  под  матрац  и  пошла  вниз

освобождать тех. С пистолетом в руке, конечно.  И  хорошо,  что  у  нас  с

Флорой были пистолеты, потому что Бэнтон до того осатанел, что  готов  был

на все, но  мы  ему  здорово  вправили  мозги,  особенно  Флора  -  я  еще

удивляюсь, как это она не продырявила  башку  этому  американцу,  -  и  мы

отчалили вдвоем, я с брильянтами, а Флора  с  этими  двумя  чемоданчиками,

которые, надо полагать, тоже кое-чего стоят.