Первым уроком в понедельник был английский. Стеффи Смит училась в ее группе, и они собирались обсудить во время занятий положение дел с журналом. Однако все их планы рухнули, когда по радио объявили, что вся школа должна немедленно собраться в актовом зале.

Холли не слишком удивилась. В ближайшие пару недель предстояло много важных событий. По-видимому, мисс Хосуэлл решила, что школе требуется ее знаменитая накачка, чтобы подстегнуть всех к еще большему рвению.

Однако, когда директриса прошла на сцену, Холли стало ясно, что мисс Хосуэлл чем-то сильно огорчена.

— Мне предстоит сделать очень серьезное объявление, — сказала она. — Вы все прекрасно знаете, что до экзаменов остается всего одна неделя.

Холли не нужно было напоминать. Она уже в панике спрашивала себя, удастся ли ей, помимо своих прочих дел, повторить все необходимые темы.

— Ну вот, я с прискорбием сообщаю, — продолжала мисс Хосуэлл, — что из шкафа в кабинете миссис Уильямс похищены некоторые экзаменационные задания.

В зале воцарилась мертвая тишина. Все затаили дыхание. Вот, оказывается, почему у директрисы был такой мрачный вид.

— Я намерена выяснить, кто это сделал. Будет лучше, если злоумышленники признаются сами. В таком случае я отнесусь к их поступку более снисходительно. Итак, я даю возможность вору признаться в этом перед школой.

Школьники словно окаменели. Многие ребята боялись даже моргнуть. Однако никто не признался.

— Так! Ладно! — заявила мисс Хосуэлл примерно через минуту. — В таком случае я сама и еще несколько учителей обыщем все ваши шкафчики. Пока мы это делаем, вы все останетесь здесь.

После этого директриса резкой походкой покинула актовый зал в сопровождении десятка педагогов. Холли посмотрела на сидевших вместе Трейси и Белинду. Трейси подняла брови в знак удивления. Белинда слегка передернула плечами.

Ребята было заговорили, но заместительница директора быстро пресекла шум. После этого вновь повисла тишина.

Через десять минут вернулась взбешенная директриса. Она несла в руке пачку бумаг.

— Я хочу поговорить с Белиндой Хейес — в моем кабинете — немедленно! — заявила она. — Остальные могут расходиться по классам.

ГЛАВА XI.

Побег!

— К вам миссис Хейес! — Секретарша отошла в сторону, пропуская в директорский кабинет мать Белинды.

— Что все это значит? — с порога воскликнула миссис Хейес. — Ведь нам нужно еще так много сделать к празднику. Я уверена, что со всем остальным можно повременить до окончания юбилейных мероприятий. Разве вы не согласны со мной, мисс Хосуэлл?

— Нет, миссис Хейес, боюсь, что не могу с вами согласиться, — ответила директриса. — Дело чрезвычайно серьезное.

Миссис Хейес удивилась ее суровому тону. Она повернулась к дочери.

— Белинда! Что ты натворила?

Глаза Белинды покраснели и были полны слез. Однако это были слезы ярости, а не раскаяния.

— Ничего! — воскликнула Белинда. — Я уже в сотый раз заявляю, что мне ничего не известно про эти проклятые экзаменационные листки.

— Экзаменационные листки? — Миссис Хейес тряхнула головой, окончательно сбитая с толку. — Про что моя дочь говорит?

— Вот про это! — Мисс Хосуэлл сунула через стол пачку экзаменационных листков. — Они были украдены из кабинета миссис Уильямс. Я обнаружила их в шкафчике вашей дочери.

Миссис Хейес рухнула на ближайший стул.

— Белинда… — только и сумела она выговорить непослушными губами.

— Это не я положила их туда.