Когда появился Боб, Макси благодарила приемную сестру. Она обернулась и увидела Боба:

— Пошли, он в палате 6144. — И направилась к лифту. Внутри она нажала кнопку шестого этажа. — Хорошо, что он не в психиатрическом отделении.

— Ты полагаешь, ему там самое место?

— Надеюсь, что нет. Своими выходками он добьется, что в это отделение поместят меня.

Когда они вошли в палату 6144, Марш сидел на кровати и ел мороженое — ванильное мороженое со взбитыми сливками, посыпанное толчеными земляными орешками.

Увидев гостей, он быстро положил стаканчик с мороженым на столик, рухнул назад на подушки, вздохнул и жалобно посмотрел на них.

Макси презрительно фыркнула. Для нее он не выглядел больным.

— Что с тобой, Марш? — спросил его Боб.

— Кто знает? Доктора ничего не говорят, а кто кроме них знает лучше?

Макси с отвращением отвернулась.

— Ты попал в аварию? — продолжал расспрашивать его Боб. — Ты ранен? Заболел?

Марш отрицательно покачал головой и уставился на свои руки. У него были длинные пальцы. Ногти на правой руке также были длинными; этой рукой он перебирал струны гитары.

— Как тебе сказать… Я сочинял новую песню о несчастном случае. Этот случай называется Жизнь. Ты меня понимаешь?

Боб посмотрел на Макси, та пожала плечами. Ей было безразлично, понимает она Марша или нет.

Боб начинал беспокоиться. Если Марш разыгрывал из себя больного, чтобы просто попасть в больницу, то он выбрал для этого самое неподходящее время. Ведь завтра вечером должен состояться конкурс Джимми Коккера!

— Если ты не ранен и не болен, то почему ты здесь? — настаивал Боб.

Марш что-то мурлыкал про себя и перебирая пальцами по белой простыне.

Макси разозлилась:

— Приди в себя, Марш! Обрати на нас внимание!

— Ну хорошо, надеюсь, вы поймете. У меня были все эти симптомы, поэтому доктора поместили меня сюда для того, чтобы провести полное обследование. У меня постоянные головные боли, боли в желудке, а пальцы рук просто сводят судороги. — Марш поднес глазам свои руки и принялся их рассматривать. Макси изучающе разглядывала его, долго и молча. Затем она утвердительно покачала головой. Она определила, в чем дело.

— Она тебя бросила. — Макси повернулась к Бобу, взяла его за рукав. — Кармен Валенсия вышвырнула его, — пояснила она Бобу и снова обратилась к Маршу: — Что бы она для тебя сделала? Купила бы костюм с жилеткой и нашла постоянную работу? Заставила бы навсегда бросить выступления? Марш, посмотри на меня! В ней нет и крупицы твоего таланта!

У Боба в голове вихрем проносились мысли. «Сакс убьет меня, — думал он, — если ведущий гитарист „Хупсов“ не появится завтра на эстраде. Мне нужно вытащить отсюда Марша. Но как?»

Боб посмотрел на Макси и. прокашлялся.

— Она удрала в Монтерей с синтезаторщиком из «Арк Уелдерс».

Макси засмеялась, а Марш содрогнулся.

«Вот это то, что надо, — подумал Боб. — Нужно, чтобы он прекратил жалеть себя».

Боб постарался скрыть улыбку.

— Может быть, для тебя даже лучше, что она исчезла.

Лицо Марша до самой шеи покраснело от гнева.

«Очень хорошо, — подумал Боб. — Он начинает сходить с ума».

Боб обнял Макси. Теперь самое время для шоковой терапии. Заставить Марша разозлиться так, чтобы он покинул больничную койку.

Макси подмигнула Бобу.