– Вам сказали неправду, точнее, не всю правду, по причинам, которые мне неизвестны. Записка Анжели свидетельствует о том, что вас хотели защитить.

Валери почувствовала, что силы оставляют ее, и оперлась о стол.

– Смотрите.

Адриан де Ла‑Мот‑Руж протянул руку и сдвинул в сторону один из гобеленов, потом второй, третий. Гобелены были подвешены к карнизу, прикрепленному к потолку. На высоте человеческого роста в кладку были вделаны небольшие камни, образуя фриз, тянувшийся вдоль стен. Валери различила на каждом из камней полустертые временем арабские письмена и наконец начала понимать.

– В пятнадцатом веке один из моих предков обнаружил эти камни, сваленные на верхнем этаже башни. Он понял, что это стихи из Корана, и решил украсить ими стены этой комнаты. Чтобы изучать их, Клеман‑Амруш приезжал в замок. Он еще и сфотографировал камни, чтобы каждый раз сюда не мотаться. Именно эти фотографии мне и вернула Национальная библиотека. Они здесь.

Адриан де Ла‑Мот‑Руж открыл один из ящиков письменного стола и достал две толстые желтые папки. Это были альбомы с фотографиями, аккуратно вставленными в прозрачные файлы.

– Но ведь Клеман‑Амруш и Кардона говорили нам о пергаментах, о рукописи!

– Вполне вероятно, и это объясняет настороженность Рене Анжели. Он положил вам в карман записку, чтобы предупредить об опасности. Ему‑то прекрасно известно, что никаких пергаментов и рукописей никогда не существовало.

– А как же тогда вы объясните поведение Клеман‑Амруша?

– Никак. Он сам с моей помощью фотографировал фриз, а это, поверьте, было нелегко. Пришлось осветить каждый камень так, чтобы стали видны вырезанные на нем буквы. Мы работали как палеонтологи.

Открыв другой ящик, Адриан де Ла‑Мот‑Руж достал еще одну папку:

– Вот альбом с фотографиями, которые мы сделали во время работы.

Валери стала рассматривать снимки. Во время съемок в центре комнаты были установлены огромные прожекторы. На одной фотографии молодая женщина кисточкой очищала надписи на камнях. На каждом снимке стояла дата.

– Это Элоиза, моя дочь, – пояснил ветеринар.

Рядом с девушкой двое молодых людей готовили в ведре какой‑то раствор.

– Это мой сын Тибо и зять Танжи.

На одной из фотографий Валери узнала владельца замка. Де Ла‑Мот‑Руж стоял у стены и разговаривал с другим мужчиной, державшим нечто вроде стилета.

– А это кто? – спросила она.

– Как кто? Клеман‑Амруш!

Валери показалось, что она сейчас лишится чувств. Человек, которого она видела утром на двадцать шестом этаже башни, вовсе не Клеман‑Амруш. Они угодили в сети, расставленные теми, кого они пытались заманить в ловушку.

– Вам плохо? Хотите воды?

– Уже лучше, спасибо. Мне нужно немедленно позвонить.

От волнения Валери не сразу набрала номер Дюрозье, молясь, чтобы Жан‑Шарль не успел добраться до квартиры лже‑Клеман‑Амруша. Но по его голосу она сразу же поняла, что уже слишком поздно.

– Отвечай только «да» или «нет». Я знаю, что ты попался, – сказала она.

– Да.

– Он все еще ждет рукопись?

– Да.

– Он не говорил тебе о фотографиях или о камнях?

– Нет.

– Ты не можешь говорить свободно?

– Нет.

– Скажи ему, что мы нашли рукопись. Изобрази радость.

– Отлично! Какая приятная новость!

– Держись! Мы тебя оттуда вызволим.

– Ждем вас.

Валери отсоединилась.

– Они нас перехитрили, – сказала она. – Мне нужна рукопись, все равно какая. Это вопрос жизни и смерти.