Изменить размер шрифта - +
Ни комментарии по поводу возможной связи этого события с наступающим праздником Рождества, ни призывы к религиозной терпимости не проливали свет на случившееся. Морван приглушил звук и уменьшил обогрев салона.

– А то мы тут задохнемся, – пояснил он.

Пивер, склонившийся над рулем, кивнул и свернул на бульвар Сен‑Жермен.

– Ненавижу снег, – заметил он.

– Кто ж его любит?!

Перед зданием Министерства обороны два жандарма в бронежилетах смахивали на жуков на льду. Редкие прохожие неуверенно передвигались по тротуарам.

Пивер въехал на мост Александра III. Купол Дома инвалидов в зеркале заднего вида был похож на кремовый торт. Колеса машин оставляли колеи в грязном снегу.

Париж постепенно просыпался: на улицах появились мигающие оранжевыми фарами мусоровозы. На проспекте Мариньи рабочие разбрасывали песок на тротуаре перед президентской резиденцией. На площади Бово полицейский, продрогший в своей будке, раскрыл перед ними ворота Министерства внутренних дел.

Морван махнул рукой в ответ на приветствие двух охранников в форме. Один из них был полицейским, другой жандармом – нововведение Шабера, которому удалось получить власть над полицией и жандармерией. Морван в очередной раз с восхищением подумал о человеке, который сумел победить двухвековую традицию. Переступая порог родного учреждения, он почувствовал себя значительно увереннее. Это здание и принятые здесь обычаи за годы работы стали неотъемлемой частью его самого. Свет горел только в окне дежурных.

Пивер припарковал автомобиль в глубине двора. Они вышли из машины и, стараясь не поскользнуться, направились в сторону караульного поста. Морван снял перчатки, чтобы пожимать протянутые ему руки. Он знал по имени всех привратников и полицейских, работавших в службе безопасности министерства. Частенько оставаясь работать в неурочные часы, он превратился в Призрак Оперы – театра, где разыгрывалась комедия власти.

– Здравствуйте, господа, – обратился он к дежурным.

– Здравствуйте, шеф!

– Мы с Морваном сейчас спустимся в кризисный центр. Я с минуты на минуту ожидаю приезда мадемуазель Камиллы Субресо.

– Да, мы пропустим ее к вам.

Следуя за шефом, Пивер гадал, что это за Камилла Субресо, которую пригласили в святая святых в такую рань. Морвану иногда приходили в голову странные идеи. Невозможно было предсказать, что еще может выкинуть начальник разведки. Пивер и «малыши» завидовали шефу, который всегда умел по своим каналам найти нужного человека, появлявшегося неожиданно, как кролик из шляпы фокусника. В орбиту Морвана попадали самые разные и невероятные люди. Они появлялись как кометы, чтобы выполнить определенное задание, и исчезали навсегда. Лауреаты Нобелевской премии соседствовали с рецидивистами, авантюристами или художниками.

– Не волнуйтесь, Пивер, – сказал Морван, словно угадывая мысли своего подчиненного. – Вы не пожалеете. Это очень хороший специалист.

– Да, конечно.

Пивер полюбовался висевшими в дальнем конце коридора двумя огромными плакатами с изображением иллюминированной в 2000 году Эйфелевой башни. В последний раз они собирались в кризисном центре в прошлом году, когда была объявлена бактериологическая тревога.

Морван приложил указательный палец к окошку биометрического прибора, считывающего отпечатки пальцев, затем то же самое проделал Пивер. Раскрылись двери бронированного лифта, и через несколько секунд они оказались глубоко под землей. Обеззараживающая камера не работала, поскольку на нее не было выделено финансирование, поэтому они просто прошли через нее и остановились перед стальной стеной. Двое часовых узнали их через бронированное стекло, и перед ними беззвучно раскрылись замаскированные двери.

– Здравствуйте, шеф.

– Привет, Шарль.

Быстрый переход