Слова, сказанные им в ночь запуска «Луссо», звучат так же решительно, как и тогда. Он сдержал свое обещание доказать, что я его хочу. Слабый проблеск надежды освещает израненное сердце, и я снова опускаю лицо ему на грудь, прижимаясь теснее. Я ему верю.

С его губ срывается тихий вздох, когда он притягивает меня ближе и держит так, словно от этого зависит его жизнь.

Наверное, так оно и есть. И моя тоже.

– Ванна остынет, – бормочу в его голую грудь некоторое время спустя, мы все еще сидим на полу, крепко обнявшись.

– Мне удобно, – жалуется он, и я улавливаю в его голосе знакомую нотку прежнего Джесси.

– Еще тебе нужно поесть, – сообщаю я, чувствуя себя странно, раздавая ему указания. – И руку нужно осмотреть. Тебе больно?

– Адски, – подтверждает он.

Я не удивлена. Выглядит ужасно. Надеюсь, она не сломана, потому что пять дней без какой либо медицинской помощи могут привести к тому, что кости срастутся неправильно.

– Пойдем.

Освобождаюсь из его тисков. Он ворчит, но отпускает. Встав, протягиваю ему руку, он смотрит на меня с легкой улыбкой, прежде чем принять ее, и встает с пола.

Мы тихо поднимаемся по лестнице и возвращаемся в главную спальню.

– Забирайся, – тихо распоряжаюсь я, указывая на ванну.

– Ты выдвигаешь требования? – Он поднимает брови. Очевидно, тоже находит такой поворот странным.

– Похоже на то. – Я киваю в сторону ванны. Он начинает кусать губу, даже не делая попытки туда залезть.

– Ты ко мне присоединишься? – тихо спрашивает он.

Внезапно испытываю неловкость, чувствую себя не в своей тарелке.

– Я не могу.

Качаю головой и слегка отступаю назад. Это идет вразрез со всеми моими порывами, но я знаю, как только сдамся его ласке и прикосновениям, отвлекусь от цели привести в порядок мысли и получить ответы.

– Ава, ты просишь не прикасаться к тебе. Это противоречит всем моим инстинктам.

– Джесси, пожалуйста. Мне нужно время.

– Ава, это противоестественно. Для меня не касаться тебя – неправильно.

Он прав, но я не могу позволить ему поглотить себя. Мне нужно сохранять спокойствие, потому что, как только он до меня доберется, я отвлекусь.

Ничего не отвечаю. Лишь снова смотрю на ванну, а затем на него. Он качает головой, развязывает покрывало, ступает в ванну и осторожно опускается в воду. Я беру с туалетного столика чашу и присаживаюсь на корточки рядом с ванной, чтобы вымыть ему голову.

– Без тебя здесь, все по другому, – ворчит он, откидываясь назад и закрывая глаза.

Игнорирую ворчание и начинаю мыть ему волосы и с головы до ног намыливать прекрасное тело, борясь с пронизывающими меня при касании неизбежными искрами.

Задумчиво глядя на его шрам на животе, в тайне надеюсь, что это подтолкнет его к объяснению. Но, нет. Его глаза остаются закрытыми, как и рот. У меня такое чувство, что это будет нелегкая поездка. Он никогда не делится информацией добровольно и с суровым предупреждением или тактикой отвлечения внимания уклоняется от моих вопросов. Я не могу вновь позволить этому случиться. Это потребует всей силы воли. Уйти от него – для меня просто неестественно.

Опускаю руку на его суровое лицо.

– Тебе надо побриться.

Он открывает глаза и здоровой рукой касается подбородка, поглаживая щетину.

– Тебе не нравится?

– Ты мне нравишься любым.

Только не пьяным!

Мимолетное выражение на его лице почти убеждает меня, что он прочитал мои мысли, но в таком случае он, вероятно, думает так же.

– Я больше не выпью ни капли, – уверенно заявляет он, убеждаясь, чтобы мы смотрели друг другу в глаза, пока он произносит свою клятву.