– А крик? Вы слышали его?

– Нет, разумеется, – ответил эсквайр. – Балкон же выходит совершенно на другую сторону замка.

– Миледи, вы? – Вильк обернулся к сидящей у камина миссис Килпатрик.

– Я тоже была у себя, – леди Элизабет нашла в себе силы сухо улыбнуться. – Но мое присутствие именно в апартаментах может подтвердить горничная. Сара, голубушка, скажи инспектору…

– Да, мистер Вильк, – закивала одна из служанок. – Я неотлучно была при миссис, никуда не отходила.

У остальных слуг и служанок тоже нашлось абсолютно стопроцентное алиби – каждый из них находился в видимости минимум одного из своих сотоварищей в момент смерти. У всех, за одним исключением.

– Мармадьюк, вы все молчите, – обратился к домоуправителю инспектор. – А где были вы?

– Боюсь, сэр, что я был последним, кто видел мисс Макмилан живой, – с кривой неискренней улыбкой ответил он.

– Вот как, – произнес Вильк. – Продолжайте, прошу вас.

– Из за надвигавшейся бури в коридорах стало чересчур темно, и я поднялся на хозяйский этаж, дабы зажечь светильники, – с достоинством произнес Мармадьюк.

Да уж, близкое мое знакомство с каолиновыми лампами показало, что этот вид освещения, несмотря на всю свою прогрессивность, не так уж скоро вытеснит газовые рожки. Дело в том, что просто так они светиться категорически не желают, и чтобы зажечь тот же настольный светильник, при свете которого я пишу портрет сэра Ивара, сначала надобно снять плафон, затем подогреть нить лампы спичкой, так, чтобы она покраснела, дождаться покуда нить начнет светиться (иной раз приходится подогревать ее спичкой и не единожды), и лишь затем, вернув плафон на место, пользоваться плодами электрического освещения. И это в настольном или настенном светильнике, а уж как зажигают лампы в люстрах – Бог весть.

– Вы всегда делаете это сам? – спросил инспектор у дворецкого.

– На этаже, где проживают сэр Филтиарн, сэр Иган и сэр Ивар, да – всегда, – ответствовал Мармадьюк.

– Хорошо, продолжайте.

– Я только снял первый плафон со светильника в конце коридора… Я всегда начинаю с самого дальнего от окна светильника, инспектор. Так вот, едва я снял плафон и достал спичку, как на лестнице послышался топот, и появилась леди Дарла.

– Как она выглядела? – спросил мистер Вильк.

– Весьма взволнованной и запыхавшейся, я бы сказал, сэр.

– Он что то вам говорила, Мармадьюк?

– Нет, полагаю, что леди меня даже не заметила. Прямо от лестницы она пронеслась к двери в апартаменты сэра Филтиарна, а убедившись, что она заперта, развернулась, и бросилась к лестнице на крышу. Я хотел было ей сказать, что хозяин только что вошел в подъемник, но она столь резво поднялась на вершину донжона, – дворецкий пожал плечами. – Я решил, что смогу ей сообщить это, когда она убедится в отсутствии сэра Филтиарна на площадке.

– Ах, если бы вы ей это сказали вовремя, она была бы жива, – трагически воскликнула леди Орли, практически заглушив смущенное бормотание мистера О'Раа «Проклятие, а я ведь Мармадьюка и не заметил, когда выходил».

Инспектор, впрочем, услышал обе фразы – я уверен. Впрочем, обе же и проигнорировал, по крайней мере, пока.

– Вы сказали, что она выглядела взволнованной. А, скажите, не была ли она, по вашему, расстроена, или же, быть может, напугана?

– Напугана? Да, пожалуй. Теперь, когда вы об этом спросили, мне тоже так стало казаться. Что то было у нее такое в лице. Что то…

– Предчувствие близкой смерти, – загробным тоном произнесла леди Элизабет.

– Хотел бы я знать – чьей, – негромко прокомментировал этот пассаж мистер Стампеде.