Я вздохнул. Невзирая на общую начитанность мистера Вилька, его низкое происхождение и отсутствие классического образования периодически дают о себе знать.

– А, однако, интересная семейка, эти Фартингдейлы, – хмыкнул меж тем инспектор. – Убиенная мать Лукреция ниппонские философские трактаты читала, леди Лиша – египетские… Хорошо, что моя Мэри только поваренные книги признает, а то накормила бы вместо ужина рассказом о гомункулусах и философском камне.

После сэра Филтиарна, мы с мистером Вильком навестили миссис Килпатрик. Та приняла нас, сидя в кресле у камина – обессиленно откинувшись на спинку и всем своим видом демонстрируя глубочайшую скорбь и нечеловеческие страдания.

– Мэм, мы должны задать вам несколько вопросов, – не сказать, что эти слова инспектора вызвали в леди живой отклик, однако жест, которым она ответила на них, можно было расценить как «Я слушаю, продолжайте». – Скажите, как давно в вашем доме проживала мисс Макмилан?

– С двенадцати лет, с тех самых пор как скончалась ее несчастная мать.

– А отчего она умерла, мэм? – спросил Айвен Вильк.

– Чахотка, – загробным голосом произнесла леди Элизабет. – Они с мужем были медиумы, однако он с юности отличался слабым здоровьем, и оставил жену с малолетним ребенком на руках едва ему минуло тридцать лет. У Орны не было иных источников доходов, кроме как медиумические и гадательные практики, но теперь она принуждена была работать за двоих… Это и свело бедняжку в могилу раньше времени. Общение с миром неживых нельзя производить часто – сие пагубно сказывается на здоровье.

– И когда миссис Макмилан преставилась, вы взяли ее дочь в свой дом, – уточнил инспектор.

– Да, Орна вверила ее моим заботам, – кивнула кивнула миссис Килпатрик. – Не то, чтобы мы были дружны – все же мы были людьми разного круга, а я тогда еще придавала значение этим пустым условностям, – но… пожалуй можно сказать, что мы были единомышленницами.

– Это она ввела вас в общество Гермеса Трисмегиста? – вмешался я.

– Ну конечно, – чуть усмехнулась она, – Филли не мог не побрюзжать по этому поводу. Да, в круг Посвященных ввела меня именно она. А какое это имеет значение, мистер О'Хара?

– Скорее всего – никакого, – ответил ей мистер Вильк. – Но на всякий случай нам надо это знать. Скажите, а миссис Макмилан оставила что то дочери?

– Не очень много, но этого хватило бы, чтобы бедная девочка могла выйти за достойного человека. Я открыла счета в разных банках, на случай, если один из них вдруг прогорит.

– Кому теперь достанутся эти деньги, мэм? – прямо спросил инспектор.

– Даже и не знаю, родственников у нее нет…

– А счета, как я понимаю, оформлены на вас.

– Да, на меня. Конкретно деньгами Орна оставила совсем немного, мне, кроме похорон пришлось заниматься еще и реализацией имущества, – миссис Килпатрик вдруг пресеклась и возмущенно поглядела на Вилька. – Вы что же, господа, подозреваете, что я убила девочку, дабы присвоить ее наследство?!! Ладно – сержант, но вы то, мистер О'Хара! Я то почитала вас светским человеком, а вы – что же? Тоже поддерживаете эти гнусные измышления?!!

– Что вы, леди Элизабет, – поспешил успокоить ее я. – Вас никто ни в чем не подозревает, но по инструкции инспектор обязан выяснить и финансовое состояние потерпевшей, и то, где находятся ее деньги. Ему ведь потом документы оформлять, и если это не будет в них отражено – значит расследование проведено не по правилам.

– Дурацкие правила, – категоричным тоном заявила миссис Килпатрик.

– Ну вы же соблюдаете масонские правила в своем Триждывеликом обществе древних египтян, хотя вам то за это жалование не положено, – пробасил инспектор.