– Ты заслужил повышение, вот что я скажу, – рассудительно заявил Хромой. – Потому что битва была честная и очень завлекательная! Как вы бросались друг на друга! А как кусались…

Счастливчик заметил, что Луна и Порох с сомнением переглянулись, и насторожился. Неужели они тоже недовольны им? Может быть, они думают, что он выиграл благодаря нечестным приемам? Но он не успел как следует подумать об этом, потому что Стрела и Прыгушка подскочили к нему, звонко тявкая и поздравляя.

Но несмотря на поздравления и подобострастные вылизывания, Счастливчик не мог отделаться от мысли, что собаки заискивают перед ним, стараются заручиться его расположением, чтобы он не затеял с ними драки в будущем.

«Они дрожат за свои шкуры, – с горечью подумал Счастливчик. – Каждый взмах их хвостов сделан не просто так, а с расчетом…»

В отличие от собачек-на-поводочке, члены стаи были связаны друг с другом не приятельством, а зависимостью. Личная привязанность, дружба и любовь здесь значили гораздо меньше, чем положение в стае и выживание.

Счастливчик с трудом удержался, чтобы не заскулить от отчаяния.

«Мне не нравится все время соперничать и драться с товарищами, – думал он. – Но что если у этой стаи больше шансов выжить, чем у сообщества равных?»

Глава XV

– Счастливчик, ты куда? – Прыгушка остановилась и посмотрела на него, вопросительно приподняв ушко. – Ты больше не спишь в этой дрянной палатке патрульных, где ветер гуляет, как на равнине!

И снова взгляды всей стаи обратились на Счастливчика, и опять кусачие муравьи стыда забегали под его шкурой.

Послушно повернувшись хвостом к своей старой палатке, Счастливчик потрусил за Прыгушкой и Кусакой к большой куче сухих листьев, слегка выступавшей из неглубокой ложбинки под кустами. Изнутри ложбинка, выстланная свежим мхом и молодыми сосновыми ветками с мягкими иглами, выглядела намного уютнее жестких подстилок патрульных собак.

Перед сном Счастливчик обратился к Собаке-Лесу, чтобы та помогла ему в его нечистых шпионских замыслах. Он чувствовал, что Собака-Солнце и Собака-Луна вряд ли одобрят его драку с Кусакой и последовавшее за ней унижение Торфа – возможно, даже Небесные Псы не похвалят его за это – но может быть, хитрая Собака-Лес сможет оценить его рвение, изворотливость и смелость в достижении цели? Во время Великой Песни Счастливчику показалось, будто он на миг увидел Собаку-Лес, несущуюся под деревьями, и почувствовал ее одобрение – теплое, как солнце.

От подстилки, на которую он лег, едко пахло густым и крепким запахом Торфа, и Счастливчику снова стало стыдно. Но он подавил в себе это чувство. Какой прок горевать о том, что уже случилось? Нет, Счастливчик не радовался унижению Торфа и поражению Кусаки, он не хотел обманывать стаю – но кто виноват, что он вынужден играть по их правилам? Разве Торф на его месте не сделал бы то же самое? Разве он горевал бы, заняв место и подстилку Счастливчика?

«Если Торф хочет снова стать охотником, пусть заслужит!» – с ожесточением подумал Счастливчик.

Крепкий бок Пороха шевельнулся рядом, могучий пес громко буркнул и захрапел. После поединка он не стал лучше относиться к Счастливчику, но, по крайней мере, не проявлял откровенной враждебности. Зато Кусака и Прыгушка, спавшие с другой стороны, приняли Счастливчика с большей теплотой.

– Твоя шустрость пригодится нам на охоте, – сказала Кусака, а Прыгушка радостно закивала. – И твой ум тоже.

Счастливчик готов был вылизать Кусаку с головы до ног за эти слова. Остальные члены стаи – патрульные и жалкий Омега – тоже стали относиться к нему уважительнее, но больше всего Счастливчика радовало то, что его возвышение никак не отразилось на дружбе с Хромым.