– Так или иначе, я не могу доказать, что он имеет к этому какое‑то отношение – пока не могу, – но если покопаться, наверняка выяснится, что у него был доступ к образцам, и этого может оказаться достаточно для объяснений по делу. Так мне кажется.

Дэвис лихорадочно размышлял, пытаясь при этом изобразить отсутствующий взгляд, что позволяло, с одной стороны, тянуть паузу, а с другой, – делало еще более весомым все, что он скажет потом. Джоан предлагала отличный выход. Пытаясь разгадать тайну, она нашла объяснение куда более убедительное, чем правда. Сейчас, когда его поймали, Дэвис чувствовал себя последним дураком и лентяем из‑за того, что не оставил ложных следов, которые привели бы к мнимому обвиняемому. Искушение воспользоваться шансом и свалить все на этого бесшабашного паренька, который и так уже сидел за решеткой, было очень велико. Если врача признают виновным в незаконном клонировании, последствия будут для него поистине разрушительными: потеря лицензии, возможно, тюрьма, позор. А тут – осужденный торговец наркотиками. Что ему обвинение в халатности? Так, мелочь.

– Джоан, – сказал наконец Дэвис и потер шею.

– Что?

– Дело совсем не в лаборанте и не в доступе к образцам.

Джоан невольно покривилась. На ее глазах хрупкое, как елочный шар, оправдание пошло трещинами и развалилось.

– Господи, Дэвис! Только не это. Только не говори мне, что ты обо всем этом знал!

Дэвис кивнул.

– Проклятье! – вскричала она. Блокнот слетел с его стола и шлепнулся на пол. – Ты что, хочешь, чтобы у нас отобрали чертову лицензию?

– Позволь я объясню.

– Объяснишь? Думаешь, получится? Думаешь, что сможешь объяснить, как могла произойти такая чудовищная ошибка, и ты это скрыл? Давно ты об этом знаешь?

– С самого начала, Джоан.

Она вытаращила глаза.

– Это не ошибка. Джастин родился от того донора, какого я выбрал.

Джоан попыталась заговорить, но получился лишь хриплый шепот:

– Что ты хочешь этим сказать? Это был какой‑то эксперимент? Если ты самовольно проводил испытания на живом материале, тут такое начнется – дисциплинарная комиссия раем покажется!

Дэвис очень надеялся, что Джоан догадается обо всем сама, и ему не придется произносить это вслух.

– Кто же тогда донор? – спросила Джоан.

– Я не знаю. Я клонировал его, чтобы это выяснить.

Объяснения Дэвиса больше походили на речь адвоката, нежели врача, и начал он с того, что напомнил Джоан, как она сама подверглась нападению и разочаровалась в возможностях полиции. Он рассказал ей, как в свой семнадцатый день рождения Анна Кэт отвела его в сторонку и извинилась за свое поведение – пока она была подростком, родители провели много бессонных ночей. Они посмеялись, присели рядышком на ступеньках из кедра и, прижавшись друг к другу, стали глядеть на двор. Он поведал Джоан, как провидение послало ему пузырек, который отдали ему по ошибке в полиции, и о Финнах и их здоровеньком мальчике. О том, как он подделал документы, подменил образец ДНК Эрика Лундквиста, а его генетический материал уничтожил.

– Но ведь это безумие, Дэвис, – тихо сказала Джоан. – Безумие. Что же ты собирался делать потом с этим ребенком?

– Я не собирался и не собираюсь ничего с ним делать, Джоан. Он будет наслаждаться жизнью, а я буду ждать, пока он вырастет.

– А потом?

– А потом смогу взглянуть в лицо убийце Анны Кэт.