|
- Сколько вы сочтете нужным, - сказал он сухо. - Но вы ведь неплохо говорите по-немецки, почему вы не учите ее сами? - Я пробовал, - ответил Моска, - но она хочет выучить структуру языка, грамматику, все как положено. Пачка сигарет за два урока - этого будет достаточно? Профессор кивнул. Моска попросил у Гордона карандаш и стал писать на клочке бумаги. Он передал записку профессору и сказал: - Это вам на тот случай, если вас не будут пропускать в дом, где я живу. Там же адрес. - Спасибо. - Профессор почти поклонился ему. - Завтра вечером вам удобно? - Конечно, - ответил Моска. Под окнами пронзительно засигналил джип. - Это, наверное, Лео, - предположил Моска. - Мы едем в офицерский клуб. Не хочешь с нами, Гордон? - Нет, - сказал Гордон. - Это тот парень, что сидел в Бухенвальде? - И, когда Моска утвердительно кивнул, добавил: - Пусть он зайдет на секунду. Я хочу с ним поговорить. Моска подошел к окну, распахнул ставни и крикнул: "Зайди!" Было уже совсем темно, и дети с фонариками скрылись из виду. Лео вошел в комнату, поздоровался с Гордоном и сухо бросил профессору: "Angenehm" <Здесь: "Здравствуйте" (нем.).>. Профессор поклонился, взял свой портфель и сказал Гордону: - Мне пора. Гордон проводил его до двери, и они обменялись рукопожатием. Потом Гордон пошел на кухню. Его жена сидела там за столом и обсуждала с Йергеном цены на какие-то товары черного рынка. Йерген держался вежливо, уверенно и с чувством собственного достоинства: оба понимали, что она сейчас сделает выгодную покупку. Йерген любил иметь дело с качественным товаром. На стуле лежал внушительный, почти в фунт толщиной, отрез красной, богатой на вид шерстяной ткани. - Чудесно, не правда ли, Гордон? - спросила его Энн Миддлтон сладким голосом. Это была пухленькая женщина с добродушным лицом, хотя и решительным подбородком и хитроватыми глазами. Гордон в свойственной ему манере промычал что-то нечленораздельное в знак согласия и потом сказал: - Если ты закончила дела, я хочу, чтобы ты познакомилась с моими друзьями. Йерген торопливо заглотнул кофе и стал набивать свой портфель мясными консервами, которые стояли на столе. - Ну, я пошел, - сказал он. - Не забудьте принести шерсть на костюм мужу, - строго сказала ему Энн Миддлтон. Йерген развел руками: - Конечно, дорогая леди. Самое позднее - на следующей неделе. Энн Миддлтон заперла дверь черного входа за Йергеном, потом открыла ключом дверцу буфета, достала оттуда бутылку виски и несколько бутылочек кока-колы. - Приятно делать дела с Йергеном, он никогда не приносит барахла, - сказала она, и они пошли в гостиную. Представив присутствующих друг другу. Гордон погрузился в глубокое кресло, не вслушиваясь в болтовню жены. Он почти мучительно ощущал чужую атмосферу этой комнаты в реквизированном доме, где ему приходится жить среди вещей, не имеющих памяти, не вызывающих никаких ассоциаций, где никто не знает, кто повесил эти картины или кто садился к этому фортепьяно у стены, где мебель была наскоро и бессистемно расставлена по комнатам. |
