|
В комнате наверху заплакал ребенок, и Гордон пошел туда и принес ребенка-здоровячка, выглядевшего много старше своих шести месяцев. Гордон ловко поменял ему пеленки, демонстрируя всем свою сноровку. - Ему это удается лучше, чем мне, - сказала Энн. - И он любит это делать, не то что я. - Ребята, почему бы вам не провести вечер с нами, вместо того чтобы тащиться в клуб? - спросил Гордон. - Да, - подхватила Энн. - Оставайтесь! - Мы еще посидим немного, - сказал Моска, - но в десять мы должны встретиться с Эдди Кэссином в клубе. Он пошел в оперу. Энн Миддлтон фыркнула: - О да, могу спорить, он сейчас слушает оперу! - Кроме того, - добавил Моска, - сегодня в клубе "мальчишник", и шоу обещает быть потрясающим. Лео никогда еще не был на армейском "мальчишнике". Он должен обязательно там побывать. Проводив их до двери, Гордон сказал Моске: - Мы никогда не выбираем полностью свою норму по карточке. Если тебе понадобится что-нибудь из круп или консервов, скажи мне, я отдам тебе неиспользованные талоны. Гордон запер за ними дверь и вернулся в гостиную. Энн сказала ему: - Как не стыдно, Гордон! Ты был так груб с Лео. Гордон, понимая, что в ее устах это замечание звучало самым суровым выговором, заметил решительно: - И все же я уверен, что тот человек был провокатором. На этот раз жена не улыбнулась. *** Мягкие розоватые огни угасли. Эдди Кэссин подался вперед в кресле и зааплодировал вместе со всеми, когда старый седовласый дирижер появился за пультом и постучал палочкой по пюпитру. Занавес раздвинулся. Зазвучала музыка - тихо, но проникновенно. Эдди сразу забыл, что находится в школьной аудитории, что вокруг сидят немцы и два рослых русских офицера загораживают спинами сцену. Теперь он лишь созерцал знакомые персонажи на сцене и рукой обхватил челюсть, чтобы сдержать чрезмерно эмоциональную мимику. На сцене мужчина и женщина, которые вначале признавались в любви, теперь пели о том, как ненавидят друг друга. Мужчина в крестьянском костюме выражал свою ярость мощно и красиво то на высоких, то на низких нотах, оркестр, не заглушая его голоса, вел мелодию, и звук накатывал и опадал, словно волна прибоя, в некоторых местах затихая вовсе. Пронзительный голос певицы прорезывал его арию, и оркестр эхом повторял пропетые ими музыкальные фразы. Мужчина оттолкнул от себя женщину с такой силой, что она, повернувшись вокруг своей оси, упала на пол, буквально ударившись лбом о дощатое покрытие сцены. Она тут же встала на ноги, выражая свою обиду и негодование пронзительно, но мелодично, и, когда мужчина стал ей угрожать, она отвергла все его обвинения, и вдруг голос певца, голоса хора и оркестр умолкли, и певица, признав свою вину и сменив негодование на покорность, запела октавой ниже, мягче, запела о смерти, о горе, о физической любви, во власти которой находятся все люди. Мужчина схватил женщину за волосы и прямо на глазах Эдди Кэссина всадил ей в грудь кинжал. Она громко воззвала на помощь, и ее любовник умер вместе с ней, а трубы и скрипки грянули крещендо, и певец исполнил последние строчки своей арии, долго и мощно воспевая отмщенное чувство, страсть и безутешное горе. |
