Ожидая драки, Кейн шагнул внутрь, чтобы взять ребенка.

Уильям электрической вспышкой преградил ему путь.

– Бедствие. Не можешь держаться подальше от самых восхитительных дорогуш, когда-либо рожденных? О-о, да, так и есть, – он бросился к детям. – Да, да, вы такие.

Сюсюканье. Отвратительно.

Негативная реакция удивила его. Когда то, он стал бы прямо там, возле Уильяма, говоря те же вещи и в той же манере. В темноте ночи, он так долго мечтал о подобном счастье для себя. Любящая жена. Обожающие дети. Потом миньоны попытались украсть его семя и он… он…

– Не называй меня именем демона, – зарычал он, потом понял, что его горячность разбудила детей, и они заплакали. Стыд окатил его. – Извините. Но я не этот отвратительный кусок…

Снова вопль.

– Извините. Просто следи за своим ртом, ладно?

– Теперь тихо, – серьезно произнес Уильям, и Кейн понятия не имел, кому предназначалась команда.

В действительности не имеет значения. Все замолчали.

Эшлин взглянула на Кейна радушными янтарными глазами. Она смотрела совсем не так, как женщина Кейна… нет, не его, быстро исправился он,… и все же напомнила ему Жозефину. Возможно хрупким телосложением. Или, может, глубиной заботы о тех, кто вокруг нее.

– Хочешь подержать Урбана?

– Нет, спасибо, – ответил он, в тот же момент Мэддокс сказал:- Нет, он не хочет.

Повис неловкий момент молчания.

Кейн не обратил внимания на боль, вызванную словами. Отказ был обоснованным. Он опасен для каждого встречного. Если бы даже его разум не был в таком беспорядке, демон постоянно питался вкусной пищей, лампочки закоротило бы, а стены и пол начали бы рушиться.

– Я просто хотел взглянуть на них, прежде… Ну, я уезжаю сегодня. Я должен помочь женщине.

Он прочистил образовавшийся комок эмоций в горле.

– Проходи, – предложила Эшлин. – Сабин и Страйдер упоминали остроухую женщину из Нью-Йорка. Мне нравилось слушать о ней.

– Она… – Великолепна. Прекрасна. Остроумна. – Нечто. – Внутренности сжались, когда он подошел к креслам-качалкам.

Уильям встал, чтобы сделать то же самое, оставаясь на его стороне, напряжённо, рука балансировала над рукояткой кинжала. Чтобы защитить детей от бедствий Кейна? Да. По всей вероятности.

Не могу винить его.

– Ты подобрался так близко ко мне, потому что хочешь почувствовать мой аромат, Уилли мальчик? – спросил он у воина, которому предстояло отступить. Поддразнить было лучше, чем разгневаться. Или хуже. Заплакать.

– Возможно. – Уильям отступил на несколько дюймов. – Но ты только что все испортил. Аромат? Серьезно? Мне нравится, когда мои завоевание немного более зрелые.

– Я зрелый. Я достаточно стар, чтобы вспыхнуть твою мамочку.

– О, пожалуйста. Она бы съела твою печень на обед, а почки на ужин.

– Парни, вы можете быть менее отвратительными? – спросила Эшлин.

– Да, – ответили они в унисон.

Урбан фыркнул, словно все понял. У малыша была целая копна черных волос, а глаза того же фиалкового оттенка, что и у отца… хотя они были намного более серьезными и слишком умными для младенца. Когда Кейн взглянул на него, из черепа ребенка выросли два маленьких рожка, а руки покрыла черная чешуя.

– Защитный рефлекс? – спросил он.

– Мы так думаем, – немного смущенно ответила Эшлин. – Он не хотел тебя оскорбить.

– Я знаю. – Он перевел взгляд на Мэддокса. У девочки, Ивер, были медовые волосы ее матери, пряди свились в тугие локоны. Ее глаза были полны оранжевого и золотистого пламени, а между губками проглядывался полный рот зубов.