– Иди спать, – бросил он мне.

– Ну уж нет, на этот раз я не собираюсь прятаться в комнате, как маленький ребенок.

– Знаешь, милая, бродить со мной по подвалам не самая лучшая идея. Подумай очень хорошо, что там может тебя ждать.

Конечно, я никуда не ушла. Может, потому что еще верила, будто смогу поймать «К», может, потому что боялась оставаться в одиночестве, а может, просто назло Герберту. Но я вошла вслед за ним в подвал и внимательно осмотрела большое помещение, заваленное хламом.

Когда-то папа мечтал, что в подвале будет зал для тренировок сыновей. В юности он был одержим боевыми искусствами. Он даже нанял рабочих, и те начали подвал обустраивать: ввинтили в потолок крюки для перекладин и колец, установили какие-то железки в полу, завезли стойки для тренировочных мечей и манекены для отработки ударов.

Но мечтам папы не суждено было сбыться: сначала родилась Кайла, потом я. Мечты о сыне пришлось оставить, как и идею сделать для детей тренировочный зал. В подвал стаскивали мебель, которая по какой-то причине перестала устраивать Кристалл, шкафы, которые ломились от ненужных вещей. Едва я вошла, то сразу же подумала, что нужно разобрать здесь все и выбросить добрую половину. А вторую половину отдать кому-то, кто не может себе позволить купить новое. И вообще, обновить бы весь интерьер в доме, а то уж больно мрачным выглядит Кордеро-холл. Если я собираюсь прожить в нем всю жизнь, нужно хотя бы сделать это с большим комфортом.

В подвале никого не было. Из него сложно уйти незамеченным: всего один вход, никаких окон или тайных ходов… кроме того, заваленного. Что бы ни издало тот звук, оно не могло нам навредить.

– Наверное, что-то упало, какая-нибудь ветхая рухлядь, – вслух произнесла я, и голос эхом прокатился по подвалу.

– Наверное… – откликнулся Герберт.

Затем я услышала, как щелкнул замок на двери.

– Я ведь предупреждал, Кортни, что не стоит ходить со мной по подвалам.

– И что это значит? – холодно поинтересовалась я, стараясь, чтобы в голосе не промелькнула дрожь.

Он неспешно приблизился. Это был Герберт, настоящий. Не тот, что еще несколько минут назад утверждал, что не сможет без меня жить. Он умело играл в добродушного адвоката, когда хотел, или в галантного кавалера, когда это было выгодно. Но настоящий Герберт был только таким – с опасным блеском в глазах, не сводящий с меня обжигающего взгляда.

За спиной неожиданно оказалась стена, я сама не заметила, как отступила к ней, и почувствовала холод обнаженной частью спины. Герберт придвинулся ближе, рука взметнулась к моей шее, но лишь осторожно коснулась чувствительной кожи за ухом.

– Знакомое чувство, да? – хрипло произнес он. – Волнение. Страх. Скучала по нему?

– Нет, – не очень уверенно пробормотала я.

– Лгунья. Скучала. Неужели ты решила, что я от тебя так просто отступлюсь? Видят боги, Кортни, я хотел. Я резал по живому, думая, что жертвую всем ради тебя. Но не теперь, когда ты почти призналась, что чувства еще остались.

Он еще приблизился, даже через ткань пальто я чувствовала жар, исходящий от тела. И сбежать от него никуда не получится. Губы коснулись щеки, но мимолетно, я почти ничего не почувствовала, кроме мелкой дрожи, охватившей тело.

– Не знаю, что сделал тебе отец, что он сказал, но мне плевать. Он мертв, а мы живы, и я не хочу остаток жизни жалеть, что так и не рискнул.

В какой-то момент мне это надоело. Дразнящих прикосновений и теплого дыхания стало мало. Мои губы коснулись его, но Герберт прикосновение прервал и тихо рассмеялся.

– Ты ведь знаешь правила.