- И у кого ты, дедушка, на службе? - хищно осведомился Илья.

    - У его высокопревосходительства, великого канцлера! - гаркнул мужик. - Водитель-кочегар Пахом, спецгараж номер девять. Послан доставить вас до места назначения!

    Яромир испытал жгучее желание немедленно выбить агенту зубы, но только вздохнул и откашлялся:

    - Ну, тогда веди нас, дедушка, к своей карете!

    - А почему вы меня называете дедушкой? - неожиданно обиделся Пахом. - Я мужчина в полном расцвете сил!

    - Дедушка, дедушка! - поправил его Яромир и саданул мужика о бревенчатую стену.

    - Квак! - произнес Пахом, попытался подняться, но схватился за поясницу и встал на четвереньки.

    - Вот теперя - точно дед! - обрадовался Илья и выпихнул мужика за дверь. - Иди, заводи свою тачку!

    Пахом кубарем прокатился по земле, вспахал носом свежую травку, вскочил и, кренясь на правый бок, бросился к карете.

    Друзья вышли из терема в густую пахучую темь. Высоко в небе висел тонкий серпик луны. Оглушительно гремели кузнечики. Этот стрекот рассыпался повсюду и, казалось, блестел в воздухе, как мелкая морозная пыль. На другой стороне улицы стояла самодвижущаяся карета, из высокой трубы струйкой поднимался белесый дымок. Очевидно, Пахом уже развел пары.

    - Карета Миледи! - ахнул Яромир. - Точно, она!

    - Вот и прокатимся! - прогудел Илья. - С ветерком! Эх, ни разу на пароездах не катался! - Он сделал шаг вперед и остановился. В карете шумно завозились, послышался жалобный писк и вслед за этим сосредоточенное, вдумчивое хрумканье. Впрочем, хрумканье продолжалось недолго.

    - Чеснока, гад, нажрался! - завопил кто-то истошным голосом. - Все, братцы, каюк!

    Вслед за этим дверца повозки распахнулась, из темного нутра вывалились два дымящихся вампира и ломанулись в ближайшие кусты. Яромир озабоченно заглянул внутрь. На сиденье лежал и охал дед Пахом.

    - Совсем ногу отъели упыри проклятые! - стонал он, ухватившись руками за прокушенный сапог. - Ох, матушки, сил моих нет! Ох, больно!

    - Ну, что он там? - поинтересовался Илья.

    - А его упыри за ногу тяпнули! - радостно доложил Яромир. - Это ты хорошо придумал, что чесноком его накормил. Иначе бы схарчили вчистую!

    - А по мне, хоть бы и схарчили, - нахмурился Муромец. - А ну, волчья сыть, кончай притворяться, иначе в котел засуну! - прикрикнул он на Пахома.

    Яромир принял слова Муромца за красивую поэтическую метафору, но, заглянув в глубь кареты, и в самом деле узрел котел, светящийся таинственным малиновым светом.

    - Так он туда не поместится, - усомнился Яромир.

    - Утрамбую! - мрачно пообещал Илья. Яромир тут же перестал сомневаться. Пахом тоже. Он сел на сиденье, жалобно приподнял одну ногу, потом другую.

    - Вот! Один сапог начисто сожрали, другой прокусили. Вместе с ногой!

    - Самого не съели, и ладно! - вконец рассердился Илья. - Давай, заводи свою колымагу, поехали!

    Через пять минут карета окуталась дымом и, гремя, как пустая бадья, покатилась к городским воротам.

    Возле ворот, как всегда, тусовались стрельцы. Чадили дымные факелы, в железной плошке догорали дрова. Мрачный кумарский повар, ревниво подрагивая усами, принюхивался к дыму:

    - Мало дрова! Шашлик савсэм блэдный будет. Нада еще полешка! - Он подбросил в огонь пару поленьев и запрыгал, раздувая огонь. Стрелец, посверкивая булатной полонежской саблей, стругал на мелкие кусочки знатного индюка.