Они заехали довольно далеко от замка, и графу казалось, что окрестности никогда еще не выглядели такими красивыми.

Солнце позолотило кроны деревьев, а поля стали похожими на многоцветный ковер.

Приближалось время уборки урожая, но эти заботы были еще впереди.

Ночью, перед рассветом, прошел дождь, на траве лежали капли росы, вода в реке поднялась под самые берега.

Когда они повернулись к дому, Анселла сказала:

— Чудесная поездка, и я в полном восторге от лошадей. А вы ими довольны?

— Вполне, — ответил граф. — Они стоят потраченных денег. До последнего пенни.

— Я тоже так думаю. Вообще мне кажется, что люди ошибаются, когда слишком беспокоятся из-за денег.

Граф согласно кивнул, хотя и знал, что деньги будут постоянной проблемой до тех пор, пока он не рассчитается полностью с лордом Фрезером.

Разумеется, он не забывал и о том, что отец Анселлы может так и не оправиться от удара.

С другой стороны, что бы ни говорил констебль, лорду не было еще и шестидесяти, а потому он мог прожить еще неопределенно долго.

Мысли о деньгах угнетали, и граф постарался отогнать их и занять себя размышлениями о чем-то более приятном.

Когда они приблизились к замку, Анселла сказала:

— Не знаю, понадоблюсь ли я вам во второй половине дня, но миссис Шеферд попросила меня съездить с ней в Оксфорд за новыми простынями.

Граф не ответил, и она поспешно добавила:

— Конечно, миссис Шеферд может сделать покупки одна. Но я подумала… Вы же хотели, чтобы я всем интересовалась.

— Разумеется, вам надо поехать, — заметил граф. — Прекрасная мысль. Я распоряжусь заложить карету. Полагаю, вам не потребуется много времени.

— Я возвращусь к вечернему чаю. Уверена, у вас найдутся какие-нибудь важные дела.

— Дел хватает.

После ленча он проводил Анселлу и миссис Шеферд к уже приготовленной карете.

Когда женщины уехали, граф решил, что у него появилась отличная возможность получше узнать о том, как обстоят дела в Уоттон-Холле.

Будь жена дома, ему было бы довольно трудно скрыть от нее маршрут поездки.

Более того, Анселла наверняка настояла бы на том, чтобы отправиться в родительский дом вместе с ним.

Он по-прежнему полагал, что известие о тяжелом состоянии лорда Фрезера расстроило бы ее.

Чем меньше она будет думать о нем, вспоминать о том, как он обращался с нею, тем лучше.

Теперь в ее жизни существовали другие приоритеты.

«Она такая переменчивая, — размышлял граф. — И вместе с тем каждый день пребывание здесь делает ее еще более красивой и желанной».

Он думал о ней всю предыдущую ночь и лишь под утро смог уснуть.

Эта нынешняя любовь отличалась от того, что он чувствовал к другим женщинам, к тем, которыми увлекался в Индии и еще раньше в Лондоне.

Там его влекло желание, бурное, страстное, дававшее острое наслаждение.

Но длилось оно недолго.

Желание гасло, как пламя костра.

После него оставался остывающий пепел и ни малейшего яркого воспоминания. Ничего, что заставляло бы вспомнить о них еще раз.

Чувства к Анселле были другими.

Ему хотелось защищать и оберегать ее, сделать так, чтобы страх больше никогда не поселялся в ее сердце.

Ему хотелось сделать ее частью его самого.

Он знал — это любовь, та самая любовь, к которой с испокон веков стремится каждый.

«Я люблю ее», — подумал граф, выезжая из конюшни.

Его путь лежал через поля, к Монкс Буду, который всегда казался ему одним из самых красивых виденных им когда-либо мест.

Графа окружили деревья, высокие и старые, ели и березы, которые он помнил еще с детства.