Она была вовсе не против поболтать, но тут вмешалась мать.

– Пойдем, Эмили, – велела она. – У нас нет времени для бесед. Нам необходимо обойти все палаты наверху.

– Но когда мы ходим с места на место вдвоем, я совершенно бесполезна, – возразила дочь. – Давай я отнесу печенье в другие палаты, и у тебя будет вполовину меньше работы.

Миссис Брайс нахмурилась и ответила, только когда они вышли в коридор:

– Юной девушке не подобает одной входить в комнату, полную мужчин.

Эмили рассмеялась:

– Мама, среди калек я в полной безопасности. Ты же их видела. Они хотят лишь поболтать со мной. Их нужно поддержать.

– Эмили, говори тише. Не следует спорить с матерью, если тебя могут услышать.

Напольные часы в холле пробили одиннадцать. Миссис Брайс повернулась и вручила блюдо дочери.

– Я пойду наверх и выпью чашку кофе с сестрой хозяйкой. Мне не хотелось бы заставлять ее ждать, поэтому мы отложим оставшиеся визиты. Тебе лучше подождать внизу. Не думаю, что приглашение на кофе относилось и к тебе тоже. Положи на это блюдо побольше печенья и булочек и принеси его наверх через пятнадцать минут. Иди прямо туда. Я не хочу, чтобы ты бродила по всему дому.

– Да, мама, – вздохнув, ответила Эмили, посмотрела на Флорри, и они улыбнулись друг другу.

Разложив на блюде булочки с глазурью и кексы с сухофруктами, Эмили осталась ждать в прохладном тихом холле. Она слушала отдаленные мужские голоса, пока не решила, что прошло достаточно времени. Тогда она взяла поднос и направилась к лестнице.

Миновав первый пролет, она услышала разговор на повышенных тонах. Потом кто то громко воскликнул:

– Черт возьми!

– Что за выражения! Придержите ка язык, капитан Керр, я не собираюсь делать вам больно, – зычным голосом велела сиделка.

– Да неужели? Может быть, кто то наконец научит вас менять повязки, не отрывая попутно половину шкуры? – Мужчина говорил со странным акцентом.

Любопытство заставило девушку заглянуть в открытую дверь. Капитан лежал на узкой койке, а сиделка возвышалась над ним. Никогда ранее Эмили не доводилось видеть такого красивого мужчину. Он был растрепан, рыжеват, загорел и совсем не похож на бледных английских молодых людей, к которым она привыкла. Эмили не осознавала, что стоит и смотрит на него, пока он вдруг ее не заметил. Она не успела спрятаться за дверь. Его глаза загорелись, он подмигнул девушке, отчего та ужасно смутилась.

– Я стараюсь, как могу, капитан, – возразила сиделка. – Не так то просто менять повязки при ожогах.

– Особенно такими толстыми пальцами, как у вас, – буркнул он. – Позвольте юной леди помочь вам. Посмотрите, какие у нее изящные маленькие ручки. Я уверен, что она то не освежует меня живьем.

Сиделка обернулась и увидела покрасневшую до корней волос Эмили.

– Эта юная леди – просто посетитель, – сказала женщина, – и ее, конечно же, смутили ваши выражения. И, к вашему сведению, я училась в одном из лучших лондонских госпиталей и сменила тысячи повязок.

– Старая корова, – пробормотал он.

– Что вы сказали?

– Хорошо хорошо. – Он посмотрел на нее невинным взглядом.

Эмили отвернулась, плотно сжав губы, чтобы не рассмеяться.

– Не уходите, – попросил ее молодой человек, – поговорите со мной чуть чуть. Я много месяцев не видел ни одного хорошенького женского личика.

– Боюсь, я должна отнести булочки к сестре хозяйке, – отказалась Эмили, понимая, что сиделка не сводит с нее глаз.

– И вы даже не угостите бедных храбрых солдат? – удивился он. – Мы тут все из авиации. Тяжелые ранения.

– Не тяжелые, а безнадежные, – заметила сиделка.