|
А что он читал для развлечения? Я нашел более легкую литературу на другой полке; карманное издание Томаса Вульфа, странную мистическую антологию под названием «Триумф жизни» и американский чтец декламатор. Был там и сборник шахматных задач. Все эти книги вряд ли могли украсить жизнь после рабочего дня, но, в конце концов, для этого у него была Фуонг. В глубине полки, засунутая за антологию, лежала книжка без переплета – «Физиология брака». Видно, и половую жизнь он изучал так же, как изучал Восток: по книгам. И паролем к этой жизни было слово «брак». Пайл считал, что человек непременно должен быть с кем то неразрывно связан. Письменный стол его был совершенно пуст. Я сказал: – Ну и здорово же вы здесь почистили! – А а… Мне пришлось это сделать по поручению американской миссии. Вы ведь знаете, как бежит молва. Квартиру могли ограбить. Все его бумаги опечатаны. – Он говорил серьезно, без улыбки. – Нашли что нибудь компрометирующее? – Мы не можем позволить себе найти что нибудь, компрометирующее нашего союзника, – сказал Виго. – Вы не будете возражать, если я возьму одну из этих книг? На память. – Я отвернусь. Мой выбор пал на «Миссию Запада» Йорка Гардинга, и я положил ее в корзинку между платьями Фуонг. – Неужели вы мне ничего не можете рассказать по дружески? – спросил Виго. – Строго между нами. Мой доклад готов: его убили коммунисты. Можно предполагать, что это начало кампании против американской помощи. Но если говорить начистоту… Послушайте, от этой сухой материи у меня пересохло горло, не выпить ли нам здесь за углом стаканчик вермута? – Еще рано. – Он вам ни в чем не исповедовался, когда вы его видели в последний раз? – Нет. – А когда это было? – Вчера утром. После большого взрыва. Он подождал, чтобы я мог обдумать ответ. Допрос велся благородно. – Вас не было дома, когда он зашел к вам вечером? – Вечером? Нет, я был дома. Я не знал… – Вам может понадобиться выездная виза. А ведь мы вправе ее задержать на самый неопределенный срок. – Неужели вы думаете, – сказал я, – что я хочу вернуться на родину? Виго посмотрел на яркий, безоблачный день за окном. Он заметил с грустью: – Большинству людей хочется домой. – Мне здесь нравится. Дома – уйма трудностей. – Merde! note 13 – воскликнул Виго. – Сюда пожаловал сам американский атташе по экономическим вопросам. – Он повторил с издевкой: – Атташе по экономическим вопросам! – Мне лучше уйти. Не то он захочет опечатать и меня тоже. Виго сказал устало: – Желаю удачи. Ну и наговорит же он мне неприятностей! Когда я вышел, атташе стоял возле своего паккарда, пытаясь что то втолковать шоферу. Атташе был пожилой тучный господин с раздавшимся задом и лицом, которое, казалось, не нуждается в бритве. Он окликнул меня: – Фаулер, можете вы объяснить этому проклятому шоферу… Я объяснил. – Но я ведь говорил ему то же самое… Почему он всегда делает вид, что не понимает по французски?. – По видимому, все дело в произношении. – Я прожил три года в Париже. Мое произношение сойдет и для этой вьетнамской образины. – Глас демократии, – сказал я. – Что? – Так, по моему, называется книжка Йорка Гардинга. – Не понимаю. – Он подозрительно взглянул на корзинку, которую я нес. – Что тут у вас? – Две пары белых шелковых штанов, две шелковые кофты, несколько пар женских трусиков, – если говорить точнее: ровно три. |
