— Тим! — крикнула она, поставив поднос на столик под виноградными лозами. Солнце уже выползало из-за крыши, и за столиком у ступенек становилось слишком жарко.

Он поднял голову, помахал рукой и мгновенно заглушил двигатель трактора, чтобы услышать, что она скажет.

— Тим, иди выпей чашку чая!

Он расплылся в улыбке, с выражением щенячьего восторга на лице соскочил с трактора, бросился вверх по двору, нырнул в папоротниковую оранжерею, а мгновение спустя выбежал оттуда с коричневым пакетом в руках и взлетел на террасу, прыгая через ступеньку.

— Спасибо, что позвали меня, мисс Хортон, я не следил за временем, — радостно выпалил он, садясь в кресло, на которое она указала, и устремляя на нее взгляд в ожидании, когда она разрешит начать.

— А ты умеешь определять время по часам, Тим? — спросила Мэри, удивляясь мягкости своего тона.

— Да в общем-то нет. Я знаю, когда время идти домой: когда большая стрелка на самом верху, а маленькая на три черточки ниже. Три часа. Но у меня нет своих часов: папа говорит, я их потеряю. Да они мне не особо-то и нужны. Кто-нибудь всегда говорит мне время — ну там, когда пора готовить чай для перекура, или есть ланч, или идти домой. Я ведь слабоумный, но все это знают, так что мне часы ни к чему.

— Да, пожалуй, — печально согласилась Мэри. — Ешь кекс, Тим, хоть весь целиком.

— Ой, здорово! Я люблю шоколадный кекс, особенно когда на нем так много крема! Спасибо, мисс Хортон.

— Ты какой чай пьешь, Тим?

— Без молока и много сахара.

— Много — это сколько ложек?

Он поднял измазанное кремом лицо и посмотрел на нее, хмуря брови.

— Черт, я не помню. Я просто кладу сахар в чашку, пока чай не проливается на блюдце, и тогда я понимаю, что в самый раз.

— Ты когда-нибудь ходил в школу, Тим?

— Недолго. Но мне учеба не давалась, и потому меня оттуда забрали. Я сидел дома и присматривал за мамой.

— Но ты же понимаешь, что тебе говорят, и ты самостоятельно управляешься с трактором.

— Некоторые вещи делать легко, а вот читать и писать страшно трудно, мисс Хортон.

Неожиданно для себя Мэри, стоявшая рядом с ним и мешавшая ложечкой чай, погладила Тима по голове.

— Ладно, Тим, это не имеет значения.

— Вот и мама так говорит.

Он умял весь кекс, потом вспомнил про свой сэндвич и съел его тоже, запив все тремя большими чашками чая.

— Ну вообще, мисс Хортон, просто супер! — выдохнул он, блаженно улыбаясь.

— Меня зовут Мэри. Говорить «Мэри» гораздо проще, чем «мисс Хортон», — ты не находишь? Почему бы тебе не называть меня Мэри?

Он с сомнением посмотрел на нее.

— А вы думаете, так правильно? Папа говорит, старых людей нужно называть только «мистер», «миссис» или «мисс».

— Иногда позволительно и по имени, как принято между друзьями.

— А?

Она попыталась еще раз, мысленно исключив все многосложные слова из своего словаря.

— Я не такая уж и старая, Тим. Просто у меня седые волосы, и потому я кажусь старше своих лет. Вряд ли твой папа станет возражать, если ты будешь называть меня Мэри.

— А разве ваши седые волосы не означают, что вы старая, Мэри? Я всегда думал, что только старики седые! У папы седые волосы, и у мамы тоже, а я точно знаю, что они старые.