– Этого – развязать! – приказал майор, указав на своего помощника. – Он мне нужен.

Я освободил сержанта. Майор скомандовал:

– В машину!

И указал на пусковую с номером 01. В машину нас поместилось четверо: кроме меня, майор со своим сержантом и еще Борода. Боцман остался снаружи – охранять нас от волков, что ли, а Артисту я приказал не возвращаться, а караулить наших пленных и вообще контролировать обстановку. Мало ли что.

Майор из пьяного офицера превратился в боевого командира. Он говорил коротко, но четко. Сначала обратился к Бороде.

– Цели?

Борода дал ему карту. Майор тут же вооружился линейкой и транспортиром, провел какие‑то измерения и снова спросил:

– Кто будет загонять машины на позиции?

– Мы двое. – Я показал на себя и на Боцмана, маячившего за окном.

– Заряжать будем на позициях. Я завожу пусковую, ты, Кулик, подгоняешь к ней тэзээмку. Как для загрузки, а не как для перестыковки. Помнишь как?

– Так точно!

– Повтори.

– Подгоняю транспортно‑заряжающую машину для загрузки ракеты на пусковую.

– Выполняйте.

– Есть.

Борода вылез и стал объяснять Боцману задачу.

– Козлов, – сказал майор своему помощнику, – как только машина останавливается на позиции, тут же протягиваешь к ней телефонный провод. Как только поставим все машины, весь состав – к первой позиции. Всем ясно?

– Так точно!

– Ты... – майор ткнул в меня пальцем.

– Пастух, – представился я.

– Ты, Пастух, уже не выходи из машины, садись на место водителя, заводи. Я тебе покажу, куда рулить.

Майор вылез из кабины, открепил пристегнутую к борту машины артиллерийскую буссоль, расставил ее и принялся определять утлы для стартовых позиций. Через минуту он вырос перед моей, уже рычащей движком машиной и стал жестами подавать команды.

Команды, подаваемые водителю при точном маневрировании, примерно одинаковы во всех частях армии, и мы быстро поставили пусковую в нужном месте. Я выскочил из кабины и побежал к пусковой 02. В глаза ударили фары. Борода махал руками Боцману, а тот медленно полз на ТЗМ вдоль борта пусковой 01. Когда тупая морда ТЗМ поравнялась с черной вертикальной чертой на борту пусковой, Борода скрестил руки перед лицом: стой Глуши двигатель! Дальше я не видел. Я вскочил во вторую, завелся, снова передо мной замаячил машущий руками майор.

За каких‑то десять – двенадцать минут позиции были заняты. Козлов тянул провода, остальные собрались у первой позиции. Майор дал команду Бороде:

– Заводи АИП на пусковой, открывай крышки, принимай ракету.

Сам бросился к ТЗМ и, показав пальцем на меня и Боцмана, махнул нам, чтобы мы последовали за ним. Мы помогли майору сдернуть тент, закрывавший две шестиметровые ракеты, лежавшие в машине, как дорогие сигары в коробке. Он откинул кожух, скрывавший боеголовку, спустился в кабину и завел АИП – автоматический источник питания на ТЗМ. Треск двух тракторных двигателей заполнил ущелье. Больше никто не мог никого слышать. Но Борода, кажется, больше не нуждался в командах. Крышки пусковой раздвинулись, обнажив направляющую – мощную стальную балку с полозьями. Сам Борода уже пристегивал к ракете траверсу, а майор поднимал стрелу крана, умещавшуюся на тэзээмке как раз промеж двух ракет. Борода не оставил без работы и нас с Боцманом. Он закрепил на траверсе две веревки‑расчалки и знаками объяснил нам, что наша задача, удерживая ракету, не давать ей раскачиваться. Сам же снова нырнул в грузовой отсек машины и стал тереть спиртом иллюминатор прицеливающего прибора. Кран опустил крюк, Борода вдел его в коушину траверсы, трос натянулся, и ракета зависла в воздухе.