В облике летучей мыши Флаш обладал отличным слухом, но лишь в радиусе эхолокации. Он мог и видеть, но не так хорошо, как будучи мальчиком. Неплохо улавливал запахи… и теперь воспользовался обонянием, чтобы выполнить свою задачу. Если он всё расчитал правильно, здесь появится… да, вот он: запах волчьей тропы.

Флаш опустился на дерево возле отпечатков лап. Это была не та тропа, которой шли волк со щенками. Эта тянулась с дальнего севера, и ею давно никто не пользовался. Сойдёт.

Устроившись поудобней, он стал ждать. Флаш утомился от своего короткого полёта; мышцы на перепончатых крыльях ещё не окрепли. Возможно, висеть здесь вниз головой ему придётся долго.

Он ждал и ждал. Подремал, затем порыскал поблизости в поисках насекомых. Летучие мыши-вампиры на Фазе пили кровь лишь в особых случаях. В повседневной — или вернее сказать, в повсеночной жизни они ничем не отличались от своих обычных собратьев. В человеческом облике они тоже питались, как люди. Ещё одна причина укрыться в их племени. Как бы там ни было, они являлись не единственным смешанным видом.

Флаш снова заснул. Мягким покрывалом небо укутали сумерки — наступала первая ночь его пребывания здесь. Мальчик хотел было улететь охотиться подальше, но не рискнул. Ему нужно быть рядом с этой тропой, когда по ней пройдут волки.

Интересно, где сейчас бабушка Нейса? Наверное, уже преодолела большую часть пути в табун своего брата. Может, она уже там, передала голема под присмотр другого единорога, пока отдыхает и пасётся… нет, она уже точно поняла к этому времени, что с ней голем, и задерживаться не будет — из опасения, что поймут и окружающие. Устроит короткую передышку, а потом продолжит путь, без еды и отдыха, пока не достигнет Голубых Владений. Флаш ощутил тоску по дому и по ней, по родным и близким. Ему было ужасно неприятно огорчать маму — Флету; он знал, что его исчезновение вызовет у неё слёзы. Она придёт в ужас при мысли о том, что мальчик отправился в дикие места сам по себе, и испугается за его жизнь. Будь Флаш сейчас в образе мальчика, он бы точно расплакался. Но превращаться не стал, зная, что может привлечь к себе ненужное внимание и выдать себя. Надо было ждать своего часа, а потом видоизмениться лишь под прикрытием чьих-нибудь чар.

Он прождал весь следующий день и всю следующую ночь. Одиночество захлестнуло его. Фаш думал о Нипи и гадал, удалось ли ей сбежать. Наверное, да, поскольку больше Маш с Бэйном не пересекались. Разумеется, Маш пытался достучаться до Бэйна, однако тот будет пребывать в неизвестности, пока не придёт в условленное место в назначенное время, так что ничего из этого не выйдет. Они должны были пересечься физически, каждый — стоя в той же точке географической местности своего мира, что и другой. Вот почему они всегда обменивались телами возле Владений Красного. Флаш с Нипи могли связываться друг с другом отовсюду; мальчик не знал, почему их способности отличаются от отцовских или почему никто больше не умел этого делать, но думал, что всё дело в их смешанной родословной.

Флаш продолжал напоминать себе, что одиночество — хороший знак, поскольку оно означало, что пока никто его исчезновения не обнаружил — или, если обнаружили, понятия не имели, где его искать. Критический период, говорил ему дедушка Стайл, продлится всю первую неделю. Именно тогда о его пропаже узнают, и поиски будут наиболее интенсивными. После этого опасность уменьшится, хотя надо никогда не забывать об осторожности.

После полудня третьего дня Флаш наконец встрепенулся: они шли! По тропе с северо-запада.